— О, боже! Что с тобой случилось?
— Не важно! Упал, поцарапался. Чего надо?
— Ты второй день не выходишь на работу, ты не позвонил, не предупредил и, элементарно, ты хамишь мне сейчас!
Фёдор хотел было ухмыльнуться, но этим только вызвал приступ боли и оставил свои попытки.
— У врача был? — не понятно для чего спросил Колодин, когда заметил висевшую над глазом оторванную бровь.
— Ни к чему это.
— Послушай, Фёдор, ты вообще в курсе, что происходит в посёлке? То диверсия, то нападение.… И какого чёрта у тебя так воняет?
— Какое нападение? — поинтересовался Фёдор, распрямив спину.
— Послушай, ты где работаешь? Я уволю тебя, ты меня просто бесишь! С центрального звонят, про тебя спрашивают, а ты тут дерьмом зарос. Как ты думаешь, какое им до тебя дело?
Фёдор молчал. Его единственным желанием сейчас было хлопнуть дверью перед носом своего начальника и влить в горло что-нибудь из спиртного.
— Где твой сын? Ты его взаперти держишь? Он жив вообще?
— Не лезь в мою жизнь, Иван. Лучше уходи, — сквозь зубы процедил Фёдор, чувствуя, что в висках уже начинается отстукивание знакомого ритма. — Мне всю жизнь не везло, как-то сразу не заладилось. С детства мне тычут в нос, что я не такой, как все, отрава для общества, для семьи. У меня никогда ничего не было, что я мог считать своим, всё как будто занял у кого-то, а отдать нечего. Даже сейчас, когда у меня уже нечего требовать, я прижат к стенке.
Фёдор подошёл вплотную к Колодину, всё ещё оставаясь по другую сторону порога, и толкнул его в плечо.
— Иди отсюда, что не понятно?!
Колодин схватил руку Фёдора за запястье и попытался выдернуть его на свою сторону, но ему пришлось приложить немалую силу, чтобы сдвинуть такую массу с места.
— Мы ещё не закончили, приятель! — выкрикнул Колодин.
— Я так не думаю! — ответил Фёдор, размахнувшись кулаком. Иван не ожидал нападения, но реакция в этот раз его не подвела, и он увернулся от удара. Однако, одним взмахом кулака дело не закончилось. Фёдор тут же ударил противника левой рукой в живот, отчего Колодин согнулся, не в силах сделать вдох. Удар правой в лицо не заставил себя долго ждать. Уже лёжа в крапиве, Иван прикидывал, откуда у Фёдора, опухшего, практически невменяемого, такая реакция и не дюжая сила.
— Пошёл отсюда, товарищ начальник. Тебя сюда не звали.
Колодин с трудом откашлялся, потрогал разбитую губу и приподнял голову.
— Чтобы больше духу твоего не было в участке!
Тут его взгляд привлекло что-то блестящее и светлое, явно не имеющее отношение к той мрачной обстановке, которая встретила Ивана в этом негостеприимном дворе. Он пригляделся и увидел, что в метре от его головы в траве лежит женская лаковая сумка. Но даже не это вызвало удивление, граничащее с шоком. Кусок окровавленной трубы лежал рядом с сумочкой. «Удар металлическим тупым предметом, возможно — трубой…» — как далёкое эхо прозвучали слова медиков, поднимающих Ольгу из лужи её собственной крови. «За что?» — второе эхо накрыло предыдущую мысль в его голове. Он медленно повернул голову в сторону Фёдора, их взгляды встретились. Теперь в лицо Колодина смотрели две чёрные дыры ружейного ствола.
77
Когда Колодин заметил сумочку Ольги и окровавленную трубу, валявшиеся в зарослях крапивы, Фёдор перехватил его взгляд и понял, что ему уже нечего терять. Он заметил ружьё, валявшееся рядом, и схватил его. Оно пролежало тут, под дождём с тех пор, как Фёдор прикладом выбил доски из обшивки дома. Тогда он отбросил его в траву и забыл о нём, но сейчас, когда оно снова оказалось в его руках, Фёдор решил стрелять. Он взвёл курки и провёл пальцем по жёлтым капсюлям патронов, убедившись в том, что они сухие.
— Тебе лучше сдаться, Фёдор. Тебя всё равно вычислят. Пойдём, машина за забором. Ты болен!
— Никто не узнает, а ты сейчас подохнешь! — выкрикнул Фёдор, прицелившись в лежащего в траве человека.
Не за себя боялся Иван, горящая ненависть к этой образине сожгла весь страх. Лишь одно сейчас его беспокоило. Возможно, Стенька сейчас в доме, и сумасшедший отец пристрелит и его, чтобы попытаться убрать всех свидетелей.