Словно мешок, он кинул женщину на заднее сиденье УАЗика, завёл машину и тронулся с места. Монотонные удары в височной области будто говорили ему: «Ты выбрал правильное направление. Продолжай в том же духе. Я доволен тобой». Фёдор улыбался, радуясь своим заслугам перед строгим учителем. «Оно» скребло кость в его голове своим призрачным ногтем, успокаивало и давало время, чтобы выполнить задание, самое важное, прежде чем нерадивый ученик будет снова наказан грубым ударом в висок.
УАЗ выкатил из проулка и повернул влево, на дорогу, ведущую в лес, чуть не опрокинувшись на повороте. Стенька успел отбежать за электрический столб, когда автомобиль со странным агрессивным водителем отбрасывал щебёнку из-под всех четырёх колёс, создавая облако пыли вокруг себя. Сквозь непрозрачную завесу он заметил нечто ужасающее за рулём. Только по грязно-рыжим волосам, сверкнувшим за стеклом на секунду, он догадался, что чудище это — его отец. Стенька проводил скрывшийся в тумане коричневой пыли УАЗик своим холодным, непроницаемым взглядом, и побежал в проулок.
79
Марина оставалась без сознания. Сильное потрясение, закончившееся зверским ударом по лицу, надолго выбило её из окружающей реальности. Тёмно-зелёная стена предстала перед ней, она протягивала руку, но не могла коснуться поверхности. Вдруг в том месте, где её пальцы утонули в неощущаемой зелени, забрезжил свет. Он становился всё ярче, появилось непреодолимое желание одёрнуть руку и отвернуться, но более сильное — чувство здравого смысла, заставляло смотреть вперёд. Когда свет стал приобретать некую форму, она поняла, что видит силуэт человека. Он приближался, в его руке появилась кривая рогатина, которая служила ему опорой. Это старец, она даже различила длинную бороду. Рядом с ним проявилась ещё одна фигура, которая была вполовину меньше первой. Она шевельнулась, словно повернув голову и кланяясь ей до земли. «Рога? Что же это?» — почти равнодушно задавала себе вопросы Марина. «Кто же он? Зачем он здесь и для чего она сама тут?» Эти вопросы проплывали лёгким ветерком мимо, не сильно её тревожа. Чувство полного удовлетворения и спокойствия поселились в теле, она почувствовала, что улыбается и протягивает вперёд руки.
Старец заговорил, хотя его рот так и не проявился в сплошном сиянии света.
— Однажды ты уже послужила детям моим, человек. Ничего не бойся теперь, я видел твою душу, она прозрачна, как роса, которую я кладу на землю каждое утро. Добро пожаловать в гости, ты меня не потревожишь. Ты придёшь и уйдёшь, а теплом моим будет овеяно сердце твоё.
Сияние постепенно отступало, пока совсем не исчезло за зелёной преградой, которая и сама медленно погасла. Мрак продолжал сковывать сознание Марины, будто охраняя её от лишних потрясений.
Зелёная гладь деревьев, мелькающих за окном, заставляла Фёдора сосредоточиться, но он так и не смог избавиться от своего теперешнего состояния. Им управляли только инстинкты, они не вызывали боли, чувства сострадания или совести, они просто были его руками, ногами, телом. Пульсирующий ритм в голове иногда сбивался, и тогда странные воспоминания зарождались там, будто напоминая о себе, о праве на существование. Фёдор изредка оборачивался назад, там лежит женщина, но совсем другая, не та, что в его памяти. Он хотел бы остановиться и рассмотреть её получше, но нога, держащая педаль газа, совсем не слушалась его.
«Как же её звали? У неё очень редкое и странное имя… Полина»
Фёдор ехал на первой передаче, не переключаясь и не меняя скорости. Двигатель ревел, разрывая тишину леса. Красная лампочка, сигнализирующая о перегреве, давно мигала на панели приборов, но водителю до неё не было никакого дела. Он помнил, как только что несколько раз ударил по лицу Полину, а когда она упала на пол, то схватил её за горло и давил, пока её тело не обмякло в его огромных руках. Приступ непонятной жестокости отступил, а ему на смену пришёл страх. Он накрыл её скатертью, сдёрнутой со стола, побежал в участок и взял этот самый УАЗик. «Для дела!» — рявкнул он тогда дежурному, попытавшемуся узнать, для чего участковому служебный автомобиль. Тогда он ещё не дымил так сильно, да и в салоне не стояла та ужасная вонь, поселившаяся в нём в последнее время.
Тогда он бросил тело жены на заднее сиденье и поехал, не понимая толком, куда и зачем. «Спастись, спрятаться, затаиться…» — основные мысли, которые управляли им тогда.
Фёдор вглядывался в зелёную траву, уходящую под серый капот, а видел коричневую глинистую дорогу, ведущую к пруду. Вот машина остановилась, он вытащил что-то, накрытое скатертью, положил на землю. Он видел всё это, как будто взрывающиеся ярким светом кадры старого фильма, хаотично мелькающие в лобовом стекле.