— Как он с ней познакомился, муж‑то?
— В пивной. В Майами есть один ночной клуб, что‑то вроде публичного дома. Она была там танцовщицей — жиголетто. Знаете, они заказывают пиво. Одну кружку, а с вас берут за десять. Однажды вечером мы с Бобом зашли туда, а она подсела к нам. И вот–те на, через два дня Боб попросил у меня пятьсот долларов взаймы с тем, чтобы жениться на ней. Ну я поразмыслил: если у него будет жена, то он не будет транжирить деньги так, как это делал холостяком. Остепенится малость. Ну и дал я ему эти пятьсот долларов как свадебный подарок, и мы взяли её с собой в следующий рейс. Она называла его свадебным путешествием. Своим друзьям, по словам Боба, она говорила, что отправляется в свадебное путешествие на яхте. Но она не сидела сложа руки и вскоре научилась делать всё как настоящий работник. Я не плачу ей зарплаты, но к Рождеству делаю подарок. Что составляет чуть больше того, что я бы платил работнику. Вот только одно меня беспокоит в Бетти.
— Что же? — спросил Блэйр.
— Я боюсь её. Их обоих, вы ведь видели, как я давал ему двадцать долларов. Ну так вот. Мне этих денег больше не видать, пиши пропало. Сдачи они не принесут ни гроша. Вот вы подъехали к нам и спросили, всё ли у нас в порядке, и я ответил да. Что я мог ещё сказать? Я даже не знаю, сумеем ли мы когда‑нибудь добраться до Форт–Лодердейла. То есть я имею в виду себя. Я могу выпить с ним столько, что он свалится под стол, и я так и поступаю. Покуда я спаиваю его, они вдвоём не смогут напасть на меня. А она не станет ничего делать в одиночку.
— Что именно, — спросил Блэйр.
— Да всё что угодно, — ответил Гаррисон. — Она была готова дать ему утонуть, а ведь он всего лишь помешал ей вытащить на борт эту меч–рыбу. Я вижу, вы джентльмен, мистер Блэйр, иначе я не стал бы так просто рассказывать вам такие вещи. Посмотрите на меня, мне шестьдесят пять, я неплохо обеспечен. Я привязался к Бобу и, можно сказать, усыновил его. Не официально. Но я дал ему работу, и мы вдвоём некоторым образом гуляли вместе. Ночные клубы и всё такое прочее. Затем он женился на Бетти. И с тех пор она всё время с нами. Я должен рассказать вам об этом. Чтобы вы представили себе картину полностью. Видите ли, я пару раз вступал с ней в связь. Мне, конечно, следовало быть более благоразумным, но когда видишь такую походку на судне и днем и ночью… и я попытался слегка заигрывать с ней. Я думал, что она просто отшутится, но когда Боб куда‑то отлучился, она сказала, что теперь нам представился удобный случай. Так было раза четыре или пять, но теперь она держит меня на крючке.
— Вы уверены, что Льюис ничего об этом не знает?
— Поначалу я, было, сомневался, но сейчас думаю, что не знает. Полагаю, она приберегает это до того раза, когда захочет основательно натравить его на меня. Когда это случится, не знаю. Но когда‑нибудь это всё‑таки произойдет.
Он поболтал лёд в пустом стакане.
— Если я доберусь до Форт–Лодердейла, то продам свою посудину.
— Неужели вам действительно необходимо поступить именно так? Разве вы не можете просто уволить Льюиса?
— Хотелось бы мне, чтобы это всё было так просто. Нет, мне придётся избавляться от них обоих разом. Сказать им, чтобы взяли себе двухмесячный отпуск, и поставить судно в док на годовые регламентные работы. И одновременно объявить о продаже судна. Сейчас самое подходящее время для продажи. А тем временем я смогу куда‑нибудь уехать. В Калифорнию или в Европу. Они бы думали, что я всё еще сижу, зарывшись в джексонвилльской гостинице. Мне очень не хочется продавать «Джему», но это единственный для меня выход.
— Мистер Гаррисон, если вы действительно считаете, что они собираются с вами что‑то сделать, то вам нужно заявить в полицию.
— И что я им скажу? Что они сговариваются покончить со мной? Первый же вопрос, который мне зададут в полиции, будет, почему я не уволил их. Знаете, до недавнего времени я вовсе не сознавал этого, но ведь я совсем одинок на этом свете. У меня есть несколько племянников и племянниц, разбросанных по всем Соединенным Штатам, которых я даже не видел. Нет, мне не остаётся ничего другого. Но мне немного легче, когда я говорю об этом. Как только увидел вас, сразу понял, что вы хороший человек, джентльмен.