Пока натуралисты объезжают окрестности, охотятся за птицами, ловят змей и ящериц, пока Ходже пишет виды города и мыса, офицеры развлекаются констанским вином и услужливыми колонистками. Кук с утра до вечера следит за работами в доке, за питанием экипажа, за подвозом продовольствия. Отдых заключался в визитах официальным лицам и крупным купцам, развлекавшим иностранного капитана вечерами, танцами и игрой на лютнях, в чем их жены и дочери были мастерицы, прогулками в красивых садах и обильными ужинами с чудесными винами лоз, привезенных когда-то из Персии, Бургундии и Мадейры. Но и визиты делались, главным образом, с целью ускорить отъезд: от всех этих лиц зависели и починка кораблей и подвоз продовольствия.
За три недели, проведенные на берегу в домашней обстановке гостеприимного Брандта, Кук еще больше сошелся со своими спутниками. Ученые, стоявшие значительно выше его по образованию, чувствовали необыкновенную силу его способностей, невероятную интуицию в вопросах науки. Он точно, кратко и ярко выражал свою мысль, знания, приобретенные чтением и опытом, были глубоки и основательны. Деревенский мальчишка, чумазый юнга с угольщика вырастал в большого человека.
Кук сжился с Форстером-отцом, и, несмотря на «чудачества» профессора, между ними ни разу не произошло никаких столкновений. Видимо обоюдная вспыльчивость обезруживала их, а быстрая отходчивость и обаятельная доброта Кука побеждала неуживчивого ученого. Любовь к науке мирила их окончательно и делала друзьями. Когда Форстер встретил в Капштадте доктора Спармана, ученика знаменитого Линнея, он уговорил Кука взять его с собой. Спарман был швед, и Кук вначале упорно отказывался взять на борт подданного иностранного государства.
«Господин Форстер… полагая, что он ему будет чрезвычайно полезен во время путешествия, настоятельно просил меня, убеждая взять на борт этого иностранца. Я согласился наконец, и он отправился с нами, чтобы помогать господину Форстеру в его работе…»
Двадцать второго ноября, в три часа пополудни корабли снялись с якоря. Гулко пронесся над бухтой пушечный салют. К вечеру вышли в открытое море, встретившее ветром и дождем.
К «НЕВЕДОМОЙ ЮЖНОЙ ЗЕМЛЕ»
| Год | Южн. шир. | Вост, долг. | Отклон. компаса на зап. | Термометр | Барометр | Ветер, небо. Заметки. |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1772 Ноябрь | 0' | 0' | 0' | 0' | P | |
| 24 | 35 25 | 17 54 | 63 1/2 | 29 10 | З-Ю-З. и Ю-В. Небо чистое. | |
| 25 | 37 15 | 16 35 | 64 | 30 | Ю-В на В. Ветер свежий и благопр. | |
| 26 | 39 4 | 16 23 | 69 | 29 80 | C-С-В. Свежий бриз. Небо облачное. | |
| 27 | 40 4 | 16 52 | 18 30 | 52 | 30 | Ю-Ю-В. Хороший бриз. |
Это обычная таблица пути изо дня в день. Одна из страниц первой книги о море, где не был еще ни один корабль. Море, может быть разделяющее мир известный от нового, чудесного, громадного.
Четыре дня проходят спокойно. Альбатросы плывут за кораблем. Жадно бросается белая птица на выброшенный удочкой кусок мяса и трепещущим тяжелым комком повисает на лесе.
Кук предусмотрительно раздает матросам теплую одежду, запрещает мыться пресной водой, ставит часового у водяного бака, приказывает пустить в ход Ирвингову дистилляционную машину. Условия плавания в этих широтах никому неизвестны. Надо быть готовым ко всяким неожиданностям. Первые спокойные строчки таблицы не могли усыпить настороженность опытного морехода. «Хороший бриз» перейдет в мертвый штиль или бурю.