Насколько непривлекательна была страна, настолько несимпатичны показались Уатту и люди. «Я никогда не видел более грубых людей, чем здесь». На общем собрании пайщиков одного из рудников «лишь немногие, — по его мнению, — имели вид джентельменов, а остальные не обиделись бы, если бы их приняли за углекопов».
«Корнуэльцы грубы, как медведи, своенравны, как свиньи, упрямы, как мулы, и тверды, как железо их страны, — писал досужий корреспондент газеты. — Самые бедные из них живут столь нищенски, что наши бедняки из окрестностей Лондона скоро бы погибли, попади они в эти условия. Рабочие обычно кормят свои семьи только картофелем или турнепсом, им не приходится есть мяса даже раз в три месяца».
Уатт быстро понял, в каком критическом положении находилась корнуэлская горная промышленность. Взором победителя окидывал он страну, считая залитые водой или заливаемые шахты местами своих будущих побед. Ведь с точки зрения интересов фирмы «Болтон и Уатт» каждый затопленный рудник обозначал возможность получения заказа на паровую машину. Когда Уатт прибыл в Корнуэлс, то машина для шахты Уиль-Бизи была уже почти собрана. Пуска ее в ход ожидал с нетерпением весь, можно сказать, Корнуэлс. Даже те из мастеров, которые побывали в Сохо, проявляли некоторый скептицизм к ожидаемой работе машины: Корнуэлский медный рудник — это все же нечто иное, чем какая-нибудь воздуходувка на заводе Вилькинсона. Некоторые владельцы рудников упорно не верили в успех Уатта, продолжая ставить ньюкомэновские машины с чудовищными котлами. Другие предпочитали выждать результатов испытания на Уиль-Бизи и, в случае успеха, готовы были дать заказ. Особенно большое недоверие проявили инженеры-мастера на рудниках.
Уатт жаловался на их косность и рутину. Едва ли это было справедливо: его встретили не явно враждебно, но к нему присматривались, не особенно доверяли, а может быть, даже и не вполне понимали его разговоры и объяснения. Да Уатт и не мог претендовать на особенно дружелюбное к себе отношение, ведь тут, в Корнуэлсе, были, можно сказать, целые династии мастеров-строителей, постигших в совершенстве все тонкости постройки ньюкомэновской машины, замечательные практики своего дела. Конечно, для местных инженеров Уатт был непрошенным пришельцем. Уатт с большой опаской относился к ним, каждую минуту ждал какого-нибудь подвоха, но самые крупные из них, Горнблоуэры, постарались сразу установить с ним контакт, другие подошли к нему после удачного пуска машины в Уиль-Бизи. Впечатление от работы уаттовской машины было действительно потрясающим.
«Пока еще машина собиралась, у нас было очень много зрителей, — писал Уатт, — и некоторые уже уверовали. Все старосты будут завтра здесь, чтобы увидеть чудо».
На другой день, действительно, происходил пуск машины при огромном стечении народа. «Быстрота, стремительность, величина и ужасный шум, производимые машиной, доставляют всем зрителям полное удовлетворение, как верующим, так и неверующим. Я один или два раза регулировал машину, чтобы смягчить ее удары и заканчивать ход с меньшим шумом, но мистер Уильсон (директор рудника) не может спать, если она не кажется просто бешеной. Я поэтому предоставил это дело машинисту».
Уиль-Бизи выполнила свое назначение: она открыла машинам Уатта дорогу в Корнуэлс. Вскоре после успешного пуска ее были получены заказы на две машины гораздо больших размеров. Но окончательная победа была одержана только в следующем году.
Осень и зиму 1777–1778 года Уатт был очень занят в Бирмингаме: готовил чертежи для нескольких машин, заказы на которые поступали со всех концов. Летом он снова отправился в Корнуэлс на пуск двух очень крупных машин — Тинг-Танг и Чэсуотэр.
«Чэсуотэр, — писал он, — это наш главный козырь, потому что, если ей удастся откачать воду из рудника, то все сомнения исчезнут». В Корнуэлсе твердо установилось мнение, что если машина будет в состоянии откачать воду из этого рудника, то она сможет сделать это на любом руднике Корнуэлса, так как Чэсуотэр считался труднейшим рудником во всей стране. Результатов работы машины ждали с нетерпением многие предприниматели. В случае успеха они готовы были немедленно заказать для своих рудников уаттовские насосы. Уатт целые дни проводил у машины и ежедневно писал Болтону, точно отмечая, насколько понизился уровень воды в руднике. С каждым днем у владельцев рудника повышалось настроение по мере того, как машина освобождала от воды все новые и новые ярусы. «Капитан Мэнор (капитанами на руднике назывался административный персонал. — М. Л.) безумно влюблен в машину», — писал Уатт.