- Вчера, когда мы стояли перед изваяниями богов, ты не молился, - произнес Дженнак. - Или я не прав?
- Прав. А ты, мой господин? Ты веришь в богов?
- Пожалуй, нет, хоть наши боги милосердны. Когда-то они были нужны, они помогали людям обуздывать страсти, они направляли владык... Но в нынешнем мире им нет места.
Нево согласно кивнул.
- Нынче боги - костыль для слабых, опора немощных. Мне они не нужны. Мои боги — в Эммелитовом Дворе.
- Плоды просвещения? - молвил с улыбкой Дженнак.
- Они, мой господин. Отец недоволен... Но что я могу поделать? Вера гнездится в сердце... она или есть, или ее нет...
Навстречу им с шумом и грохотом промчался состав. Серебристый экипаж снова повернул - на неприметную узкую дорогу. Дженнаку она показалась незнакомой. Должно быть, в лес к болоту, где поджидал пятнистый «жук», добирались разными путями.
- Хочу спросить, мой лорд... не сочти это дерзостью... - смущенно произнес Нево. - Я о твоем совете - искать и выбирать свою женщину, не жалея трудов и усилий... У тебя тоже было так?
- Не совсем. У каждого свой искус, Нево. Мне пришлось ждать.
- Долго?
- Долго. Ты бы удивился, если бы я сказал. Или не поверил...
Джен Джакарра, Шанхо, 1830*1837 годы от Пришествия Оримби Мооль
Поверить в самом деле было нелегко - от видения в тайонельском храме до встречи с чакчан прошли долгие годы, почти сто сорок лет. Две человеческие жизни, причем не самые короткие!
В 1831 году Дженнак приехал из Ханая в Шанхо. У Аполло Джумы имелись здесь посредники, ибо финансы и торговля не знают границ; кто управлял мастерскими, кто ссужал серебро под хороший процент, кто занимался морскими перевозками, а самые доверенные люди, потомки приехавших из Шочи-ту-ах- чилат, служили в канцелярии наместника. Они-то и представили богатого ханайца Джена Джакарру высокочтимому Ицамне, бывшему в то время сахемом Китаны. Как водится, Дженнак поднес дары, самым значительным из которых был мешочек с лизирскими алмазами; дары благосклонно приняли, после чего никаких проблем в коммерческих делах не возникало. Тар Джакарра расширил свое оружейное предприятие, получил заказы от накомов и тидама Китайского флота, устроил мастерские в Сейле и купил поместье на океанском берегу. Разумеется, его приняли в высший свет и допустили к развлечениям, которые в Шанхо немногим отличались от ханайских: пиры, охота, скачки и танцы обнаженных девушек. Правда, аситские обычаи насчет благородных женщин были строги, на пирах они не появлялись и на охоту не ездили, зато имелись особые дома, поставляйте флейтисток и плясуний, а при нужде - более ценный товар, юных красивых сказительниц, знавших китайские легенды и обладающих приятным голосом. Охотились же большей частью на тигров и оленей, уток, фазанов и аистов, ибо лишь эта добыча считалась достойной знатных мужчин. Кроме того, были в Китане лицедеи и всякие искусники, умевшие дрессировать животных, ходить по канату и жонглировать тарелками.
За пару лет Дженнак прижился в Шанхо, набрал людей, которым можно доверять, а те уже нашли секретные Дороги в Сайберн. Сначала караваны отправлялись раз в полгода, потом - каждые два-три месяца; в ящиках и вьюках везли снаряды и патроны, клинки, карабины и разобранные метатели, громовые шары, зрительные трубы и перенар. Не все уходило изломщикам - кое-что пряталось в горах Китаны или доставалось местным повстанцам.
Было их немного, так как народ в этой стране отличался миролюбием, и редкий человек имел склонность к оружию и военному ремеслу. Но китаны обладали особой силой, которую Дженнак, по прошествии лет, распознал и оценил. Этой силой являлась сплоченность. Народ в Китане не разделялся на племена, был един и монолитен, обожествлял кровную связь с землей и домом, с предками и родичами, счет которых шел на сотни или тысячи. Как правило, такая община жила в одном селении, в городке или районе крупного города, владела землей либо каким-то ремеслом, и защищала своих до последней капли крови. Китаны мирились с аснтским владычеством, платили налоги и покорствовали власти, если та уважала их обычай. Но Тракт Вечерней Зари и плантации Ама-То не могли обойтись без рук китанов; людей хватали в городах и деревнях, общины защищались, власть отвечала клинком и пулей, и на каждого взятого раба приходился десяток убитых. Те, кому повезло, кто не погиб и не попал в невольники, уходили в западные горы; одни - чтобы мстить, другие - чтобы просто выжить, затаившись в ущельях и пещерах. Были и такие, кто бежал на север, к дейхолам и изломщикам.