Тидам О’Таха вернулся в поселок на Дальнем материке и, пока чинились его потрепанные драммары, корпел над посланием Морскому Совету. Это был настоящий роман, в котором говорилось о бурях и кораблекрушениях, плавучих ледяных горах, погибельном ветре, голоде, жажде, героях-кейтабцах и их страданиях. Главным стало описание пещеры, в которой нашли пресветлого Дженнака, замороженного до каменной твердости, но Несомненно живого, так как столь великий человек, даже пролежав во льдах полтора столетия, не подвластен холоду и смерти. Со всем почтением его уложили в ящик (уже заготовленный и набитый тряпками и старыми канатами) и погрузили в трюм. К светлому Дженнаку прилагались сундук, скамья, обломки бочонка и пара сапог из сундука. Эти свидетельства и свой отчет ОТаха предполагал отправить на Острова с акдамом Бирсой, который первым одобрил его идею. Сам он решил остаться на Дальнем материке и продолжить исследование южных ледяных земель. Он не очень верил, что найдет здесь светлого Дженнака, но кто мог точно знать об этом?.. Все в руках Шестерых!
Наком Семпоала, собрав воинство в три сотни бойцов, атаковал селение закофу, перебил мужчин, сжег хижины, а женщин и стада увел. Вождь Пекунзе Тоа бился с большим ожесточением, пока сеннамит Грза не свернул ему шею. Затем, по обычаю своей страны, Грза хотел вырезать сердце Пекунзе и скормить псам, но Семпоала запретил, сказав, что боги это не одобрят. Кейтабцы, которых было большинство, с ним согласились, но Грза обижен не был — кроме быков ему отдали жен Пекунзе, двух старых и восемь молодых. Семпоала женщин не взял, но прибавил к своей добыче плащ из львиной шкуры, превосходно выделанной, с разверстой пастью и страшными (стыками. Этот плащ он носил долго, и чернокожие прозвали его Вождь-Лев.
К Качи-Оку, сахему арахака, явился молодой рениг по имени Кро’Нелим и молвил, что такой великий вождь должен жить не в поселке, а в городе, и не в хижине из прутьев, переплетенных лианами, а во дворце или хотя бы в приличном доме. Нет ни дома, ни дворца, ответил Качи-Оку, и города тоже нет, и хоть он великий вождь и самый мудрый арахака, неведомо ему, как строить дворцы и города. Дело сложное, сказал Кро’Нелим, но с помощью богов, пилы, топора и лопаты справимся. Если, конечно, будет повеление вождя. Будет, ответил Качи-Оку, повеление будет, и лопаты с топорами есть, и пилы найдутся. Раздавать повеления самое легкое, землю копать и деревья валить куда тяжелее. А самое трудное - найти толкового мастера-строителя. Где его возьмешь в лесу?.. Тут Кро’Нелим подбоченился и гордо произнес: вот он я! У тебя, сахем, уже есть сыновья и дочери, но внуки твои родятся во дворце! Клянусь благоволением Мейтассы!
Свершилось!
Так сказал Аполло Джума своим наследникам, трем сыновьям и мужу дочери. Свершилось!
Печатная машинка в тайной комнате стрекотала почти непрерывно, выбрасывая ленту с сообщениями. Кини, младший сын, читал их вслух, Борго, старший, передвигал значки на карте, Паку, средний, сидел у аппарата связи - у него были удивительно ловкие пальцы. Что до Талоса, супруга единственной дочери Джумы, тот скрипел пером, делая записи в толстой книге.
- Послание от Ойлафа из Нортхольма, - произнес Кини. - Первый флот у Пелта, громит стены крепости. Три броненосца вошли в реку и направляются к Лодейному Причалу.
Борго передвинул выточенные из кости кораблики, Талое вопросительно уставился на Джуму.
- Записывать не надо, - сказал тот. - Бой еще не закончен.
- Снова от Ойлафа и накома Сирда. Сирд с норелгами у Северных Валов. Два бритунских корпуса и ополчение россайнов захватывают города.
Кобон уже в руках мятежников.
- Что со Вторым и Третьим флотами? - спросил Аполло Джума, и Паку принялся выстукивать вопрос. Из печатной машинки потянулась лента, Кини подхватил ее и прочитал:
- От Ирассы из Лондаха. Второй флот вышел в океан. Достигнет Кейтаба в День Сокола.
- В День Сокола, — повторил Аполло Джума и кивнул Талосу: - Запиши, сын мой.
- От Пахчо Брагеры из Сериди. Третий флот вышел в океан.
Достигнет Кейтаба в День Орла, если так пожелают боги.
- Запиши, Талое. День запиши, а про богов не надо.