Но не таким он был человеком. Если уж жертвовать сетанной, так за другое сокровище, коего от Джакарры не получишь. Никак не получишь, ни пыткой, ни угрозой, ни хитростью... Джакарра не тот хозяин, у которого крадут. И не тот мужчина, у которого можно отнять жену.
Не отнять, пока он жив, подумал Невара, отхлебнул вина и сказал советнику:
- Думаю, нужно проверить Надзирающих Россайнела. Не обленились ли, бдят ли должным образом, помнят ли, что они - незримый камень под Нефритовым Столом и циновкой сагамора... Когда воздухолет на Роскву, Кампече-ако?
- Сегодня, вождь. Уже скоро - «Серентин-Шесть» уходит через два кольца.
- Пусть задержатся. До заката.
Владыки мира и Эйпонны съезжались в Чилат-Дженьел, что на атлийском означало Земля Радости. И верно, этот длинный узкий полуостров, и повторявший его очертания залив, и побережье континента выглядели цветущим садом. Климат тут был превосходный: теплая весна переходила в жаркое лето, лето - в изобильную осень, а осень - снова в весну, так что в этих землях собирали два урожая в год. Тут произрастали деревья невероятной высоты, называемые секванами, и зрели плоды тридцати сортов, местных или завезенных из Л изира, Риканны и Азайи. Еще тут были города, мелкие княжества-сагры Западного Побережья с искусным во всяких ремеслах и трудолюбивым населением. Мейтасса и Коатль, объединившись в Аситс- кую империю, захватили их, сделав центром новой огромной державы. Благодатный солнечный край! Только один в нем был недостаток - частые землетрясения, из-за чего называли эти берега Шочи-ту-ах-чилат - Место, Где Трясется Земля.
Сюда и ехали владыки мира, так как уже лет тридцать собирались они на совет не в Цолане, не в святилище Вещих Камней, а в Чилат-Дженьеле. Здесь возвели здание для Совета Сагаморов, но владык было не шесть, как в прошлые времена, а меньше - четверо. Не было больше Дома Мейтассы и Дома Коатля, а был Аситский Дом, где правил сагамор Шират Двенадцатый, а Дом Тайонела вообще исчез, разгромленный двести лет назад северными дикарями. Но Одиссар, Сеннам и Арсолана стояли по-прежнему крепко. Над Уделом Одисса властвовал Джедан- на, сын Джиллора, и считался он старейшим на Земле - прожил век и шестьдесят четыре года, не потеряв энергии и бодрости. Че Куату, потомку Че Чантара, исполнилось девяносто, был он в полном расцвете сил и правил своей державой твердой рукой. Арг-ап-Кана, сеннамский сагамор, недавно уселся на циновку власти и в начале года отпраздновал свое сорокалетие. Он - и, быть может, Че Куат - встретят новый век, двадцатый от Пришествия Оримби Мооль, но Джеданне столько не прожить. Все имеет конец, даже жизнь владыки светлой крови.
Три сагамора прибыли в городок Чайлан, что находился на материке и служил воротами Чилат-Дженьела. Аситская столица лежала через пролив, за солеными водами, но в туманной морской дымке можно было различить вершины ее пирамид и башен, кровли дворцов, покрытые бронзой шпили и причальные мачты для воздушных кораблей. Город был красив и велик, больше Инкалы и одиссарского Хайана, а земля, на которой он стоял, была прекрасна: золотые песчаные пляжи, зеленые сады, леса со сказочно огромными деревьями, ручьи и реки, соединенные сетью каналов, и вдали, на востоке - гигантский горный хребет, сверкающий снежными шапками. Но ни один из трех владык не позавидовал Ширату, хозяину этих берегов, и тасситской степи, и атлийских гор, и бескрайних Западных Территорий. У них хватало своих земель, но главное, хватало времени. И арсоланец с сеннамитом, посматривая на Джедан- ну, думали: вряд ли аситский сагамор его переживет. Хотя Ширату Двенадцатому еще не исполнилось пятидесяти.
Семпоала распахивал целину. Могучие быки тянули плуг, стальной лемех глубоко вгрызался в землю, плодородная почва лизирской степи разваливалась черными жирными ломтями. Быков привезли из Сеннама, плуг - из Одиссара, но Семпоала был не сеннамитом, не одиссарцем, а тайонельцем. Если говорить точнее, потомком тайонельцев, переселившихся в Южный Лизир после падения их правящего Дома. С той поры прошло почти два столетия, и в жилах Семпоалы текла кровь не только тайонельских предков, но и местных племен - батоло, бакундо, бакори. Кожа его была скорее темной, чем светлой, губы - скорее полными, чем тонкими, волосы - скорее курчавыми, чем прямыми. Но Семпоала считал себя тайонельцем, Сыном Волка и правоверным кинара. Как же иначе? Разве над этой землей не властвовал Тайонел, Потрясатель Мира? Разве не сияло в небе око Арсолана? Разве Одисс, Хитроумный Ахау, бог удачи и мудрости, не помогал переселенцам? Разве не плескался у берегов океан, вотчина Странника Сеннама? Разве Мейтасса, бог Всемогущего Времени, не сплетал нити человеческих судеб? И куда уходили умершие, как не к Коатлю, в Великую Пустоту? Где человек, там и его боги, а с ними - правда и мощь!