В том месте, где он поджидал захватчиков. Матерь Вод разливалась особенно широко, так, что не было видно другого берега. Ниже по течению основной поток распадался на множество отдельных русел, образуя гигантский треугольник шириною в два полета сокола - хаос вод, бездонных трясин, сухой и заболоченной земли, озер и мангр. Это, собственно, и являлось Дельтой, наследственным владением Качи-Оку и его народа. Но власть сахема Дельты признавали многие племена, обитавшие вдоль Реки выше по течению и в джунглях юга на Диком Берегу. Для них Качи-Оку был великим вождем, потомком самого Хальтунчена Лесное Око, в чьих жилах текла кровь богов. Хальтунчен унаследовал ее от светлорожденного отца, который в давнем прошлом - тому уж триста лет без малого! - высадился на океанском берегу и совершил поход в леса арахака, уничтожив по дороге жуткую тварь демонической природы. Но это было не единственным его благодеянием — он одарил любовью девушку, из чрева которой явился в мир великий Хальтунчен. Будучи потомком такого знатного родителя, он прожил более шестидесяти лет и наделил долгой жизнью своих сыновей, дочерей, внуков, правнуков и так далее, вплоть до самого Качи-Оку. Кроме того, он объединил арахака и многие лесные племена, стал их верховным сахемом и правителем новой страны, которая, по месту своего расположения, называлась Дельтой. Правда, эту державу никто в Эйпонне не признавал, а в другой половине мира о ней вообще не слышали, но что с того? Страна - это земли и воды, люди и селения, правитель и войско, и все это здесь есть. Не хочешь признавать? Признаешь, когда в живот воткнут копье!
Рениги уже приближались к берегу. В лодках плыли их бойцы, числом пара сотен, а на плотах громоздилось всякое имущество, кувшины с маслом, вином и зерном, корзины с сушеным мясом и фруктами, тюки с шатрами, ящики с боеприпасами, одеждой и инструментом. Но, разумеется, плыли рениги не торговать — у всех оружие, громобои-карабины, пики, ножи и клинки. Да и не ходят торговать таким многолюдством!
Обычно люди Качи-Оку отпугивали чужаков, пуская стрелы в лодки — так, чтобы предупредить, но не убить. Если это не помогало, ранили десяток-другой, и только в крайнем случае, если противник упорствовал, в ход шли огненные и отравленные стрелы. Тогда уничтожали всех, а трупы бросали кайманам, которых в великой Реке водилось столько, сколько звезд на небе. Оружие доставалось победителям, и у воинов Качи-Оку уже были карабины, но в небольшом количестве. И сейчас он прикидывал, как обойтись с ренигами - отогнать ли или дать им высадиться на берег и перебить до последнего. Очень его соблазняли трофеи, две сотни стволов, боеприпасы и стальные орудия. Будто подслушав его мысли, в Реке появи
лись кайманы, и Качи-Оку решил, что это божественный знак. Лесные духи пожелали, чтобы он разделался с чужаками, ибо они вырубают деревья и ранят землю железом плуга, чтобы он перебил их и скормил зубастым тварям, кишевшим в воде.
А с духами лучше не спорить!
Приняв такое решение, сахем велел своим воинам отойти на сотню-другую шагов и рассредоточиться вдоль берега. Он дождался, пока лодки и плоты ренигов не доберутся до суши, пока на землю не сойдут бойцы, пока не разгрузят припасы. Когда рениги тремя колоннами потянулись в лес, Качи-Оку произвел долгий протяжный звук, подобный стону сигнальной раковины. По этому сигналу воины окружили отряды чужих с фронта и с тыла, и через мгновение засвистели стрелы и грохнули первые выстрелы. Лес сразу наполнился непривычными звуками, воплями людей, шарканьем ног,звоном стали, хрипом раненых и умирающих. Но слышались они недолго - солнце не успело подняться на ладонь, как арахака завладели плотами, лодками и их грузом, а мертвых ренигов спустили в Реку.
Кайманы были довольны.
В военной гавани Чилат-Дженьела снаряжался к далекому походу за океан броненосец «Ах-Шират Третий». Это был первый корабль новой серии, и, по высочайшему велению, все такие боевые суда предполагалось назвать именами аситских сагаморов, от Третьего до правившего ныне Ширата Двенадцатого. За двести восемьдесят лет владыки этой династии утеряли чистоту крови, дар долгожительства и характерную для Коатля приставку «Ах», зато обрели огромную державу, в землях которой никогда не заходило солнце. Но ее история, начиная с захвата Азайи и кончая потерей дара богов, началось с сагамо- ра Коатля Ах-Ширата Третьего, который отличался непомерным честолюбием и жаждой власти. Честолюбие побудило его, владыку светлой крови, взять в супруги Муар, сестру повелителя Мейтассы Одо’аты, а эта ветвь тасситского Дома не могла похвастать безупречным происхождением. В результате Шират Четвертый, их потомок, не дожил до восьмидесяти, а про-