Они стояли под лучами ярких прожекторов, а вокруг, на границе света и тьмы, прятались встречающие. Дженнак заметил, что все они в темных одеждах и вооружены карабинами; правда, стволы в его сторону не глядели, но находились в полной готовности. Головка сокола, замеченная им с высоты, оказалась большим матовым стеклом, подсвеченным снизу фонарями.
Не дожидаясь, пока их выключат, он сделал шаг к стекляной панели и произнес на россайнском:
- Этот знак - моя вампа. Полагаю, я тот, кого вы ждали.
- Возможно, - прозвучало из темноты. - Назовись, почтенный.
- Ло Джен Джакарра из Шанхо, с супругой Айчени.
-С тобой асит.
- Он служит мне. Не надо его опасаться.
После этих переговоров на свет выступил рослый светловолосый мужчина и внимательно оглядел Дженнака. Затем он вставился на Чени, восхищенно щелкнул языком и произнес, растягивая слова на росковитский манер:
- Да будут с вами Шестеро! Ты, мой господин, отвечаешь списанию. Но если бы я сомневался в тебе, твоя хозяйка меня бы убедила. Другой такой женщины на свете нет!
- Слышу очень приятно, - прощебетала Чени, коверкая росковитские слова. - Как твой достойный имя?
- Венец, - сказал светловолосый россайн, - меня зовут Венец. Я из людей Всевлада Ах-Шихари. Должен обеспечить вашу безопасность.
Дженнак кивнул.
- Отлично. Как мы доберемся в город?
- Вам приготовят экипаж и подобающую охрану, лорд. Я поеду с вами. А пока хотите немного отдохнуть?
- Что-то выпить, но не крепкий, - сказала Чени.
- Выпить, - повторил за ней Туап Шихе, смахивая испарину со лба. Дженнак его понимал: акдам - быть может, впервые - оказался среди врагов, страшных разбойников из Мятежного Очага. Наверное, ему казалось, что эти злодеи едят людей живьем, а кожу пускают на ремни.
Вслед за россайном они двинулись к полутемной арке. Прожектора и фонари погасли, но Дженнак успел разглядеть, что площадку окружают трехэтажные каменные здания с широкими окнами, из которых кое-где торчат жестяные раструбы - в них бесшумно вращались лопасти вентиляторов. Под кровлями, на высоте сорока локтей, виднелись силовые щиты с подведенными к ним проводами и еще какие-то непонятные устройства. В воздухе веяло свежестью - той, что бывает после отгремевшей грозы. Место решительно не походило на гостевой двор, военный лагерь или тайную станцию для посадки воздухолетов.
Они прошли под аркой и очутились в просторном зале с лестницами, ведущими вверх и вниз — вероятно, на подземные ярусы. Под лестницей был оборудован уголок для отдыха: кресла, диваны, стол с закусками и питьем. У стола хлопотала смуглая девица, по виду атлийка или дитя смешанной крови - нарезала копченое мясо, разливала по кружкам дымящийся напиток, мазала медом пышные лепешки. Венец улыбнулся ей и кивнул на диван:
- Отдохните, ло Джакарра и ты, молодая хозяйка. А ваш человек... Он в военной аситской одежде, и это плохо. Пусть снимет свой мундир.
- Другого у него нет, - сказал Дженнак.
- Мы что-нибудь найдем. - Венец повернулся к девушке, бросил несколько слов, затем пояснил: - Обстановка в городе тревожная, аситы сидят в Пяти Пирамидах, а на улицах патрули по шесть-восемь человек. Ну, эти при оружии, а если народ увидит одинокого в таком мундире, переломает ребра.
Такого Дженнак не ожидал. Похоже, варево в росковитском котле закипало, и крышка могла слететь в любой момент.
- Мятеж? - тихо спросил он, но Венец лишь покачал головой.
- О том, господин, ты беседуй с хозяином Всевладом. Мое дело - беречь и охранять.
Девица, похожая на атлийку, принесла россайнское одеяние: серые облегающие штаны, широкий пояс алого шелка, светлую рубаху, долгополую куртку и сапоги. Не обноски, а одежду человека благородного: куртка зеленой шерсти расшита серебряной нитью, рубаха тонкого полотна с кружевами, сапоги отличной желтой кожи.
- Переоденься, - сказал Дженнак Туапу Шихе. - Наш телохранитель говорит, что в твоем мундире тут ходить нельзя. Небезопасно!
- Я понял, светлый тар. Уж настолько я россайнский знаю! - проворчал акдам и отправился с одеждой в дальний угол. Натянул ее, сбросив перед тем мундир с орлиными перьями, и буркнул горестно — Вот и разжаловали меня! Был Туап Шихе орлом в небесах, а стал попугаем в пестрых перьях!
- Не печалься, - утешил его Дженнак. - Теперь ты служишь мне, а не Ширату, и найдется для тебя воздухолет побольше «Серентина». А одежда... Что одежда, Туап! У дареного пса не пересчитывают блох.