Уже ближе к отбою, Барри отвез ее в палату к Майклу, чтобы было проще и быстрее осуществить план. Ничего лишнего, вещи было решено оставить в палате, чтобы исчезновение не казалось таким очевидным. Теперь только ждать. Барри не ушел с третьего этажа, остался в подсобке. Он волновался обо всем: о предстоящем исполнении плана, о вмешательстве со стороны, о неизбежности происходящего. День или два, и он останется один. Но перед тем как бросить, хотелось еще раз затянуться. Да что там, хотелось умереть от «никотина», и так порядком отравившись. Барри достал блокнот и ручку, много записывать он не собирался.
« Пара слов о состоянии на сегодняшний день. Ни капли сожаления. Это было лучшее время. Мы разговаривали на частоте наших душ, смеялись и радовались мелочам. Мне кажется, никто никогда не понимал меня лучше»
Звонок от Джорджа поступил в половине двенадцатого. Короткое «Я на месте», и Барри с пустой головой и таким же эмоциональным фоном отправился исполнять задуманное. Никаких колясок. Нельзя было привлекать внимания. Тишина в коридорах едва нарушалась шелестом шагов. Майкл шел рядом, помогая придерживать Нору, которая редко ходила самостоятельно. Они вышли по коридору к пожарной лестнице, по которой они обычно выходили с Джесси на их территорию. Оставалось надеяться, что Генри не просидит всю ночь в своем гараже, а останется на проходной, которую с этой стороны не было видно.
Ступенька за ступенькой. На фоне больничной тишины, где-то наверху хлопнула дверь.
- Ш-ш-ш! – Они остановились, прислушавшись. Было страшно. Нора хотела что-то сказать, но Барри жестом показал, что этого не нужно делать. Шаги, отчетливо слышимые мгновение назад, начали отдаляться. Видимо, кто-то прошел по коридору третьего этажа. Барри кивнул Майклу, и они продолжили путь. Лишь на выходе на территорию дверь предательски скрипнула, в остальном они довольно хорошо справились.
На улице было холодно, моросил мелкий противный дождь, и было темно. Но Барри успел хорошо изучить эту часть двора. Они пошли вдоль стены, чтобы из окон не было видно движения, а когда оказались за пределами видимости, Барри повел их к забору. Джордж заглушил двигатель. Его машины не было видно, с этой стороны росли деревья, что было очень кстати. Расцепив соединенные проволокой части сетки, Барри открыл небольшой проход. Джордж помог пациентам перебраться на свою сторону, посадил их в машину и передал Барри большой пакет от Катрины. Все делалось молча. Дэйли ждал, пока Барри вновь примотает сетку на место и отойдет на безопасное расстояние. Будь Генри в гараже, он смог бы услышать звук двигателя и увидеть свет фар отъезжающего автомобиля. Но они все продумали. Барри вернулся в больницу, надел сухой халат и только после этого позвонил Джорджу. Ему требовалось несколько секунд на исчезновение. Машина отъехала в сторону противоположную окнам больницы. Все прошло гладко. Уже утром этих двоих доставят домой, действительно домой.
Барри выдохнул. С плеч упал тяжкий груз. Он сделал то, о чем просил его Джесси. Нора Гравицки – наставник и главный союзник в целости и сохранности вышла из большой игры, минуя смерть в лице Постороннего, который никогда уже не узнает их секрета.
Барри вернулся в 406-ю. Ничего не изменилось. Он был один. И это уязвляло. Он чувствовал себя беспомощным. Хоть похищение и придало некоторой уверенности, дальше нужно было что-то делать. А если он так и не вернется? Они поймут, что опасности нет, найдут Барри здесь и решат его судьбу. Оставалось только ждать. Он сел на мягкий стул и порылся в пакете. Катрина собрала ему необходимых вещей и продуктов, видимо, рассчитывая на его больничное заточение. Интуиция ее не подвела.
«Пожалуйста, только вернись. Я ужасно волнуюсь»
Дождь усилился, тяжело стуча по стеклам. Барри переместился на раскладушку, он устал. Было за полночь, и нужно было хоть немного поспать, чтобы успокоить нервы. Он слушал шум дождя с закрытыми глазами. Завтра или послезавтра. Так быстро пролетело все их время. А казалось, что впереди целая вечность и веселая беззаботная жизнь. Именно сейчас хотелось не быть реалистом, а поверить в чудо. Студенческая наивность и простота. Не все возможно исправить, не все тебе под силу. И они не поедут вместе в Берлин. Он сам там никогда не был.
«Но я все равно сделаю это для тебя» - На что мы способны ради тех, кто нам дорог? Он думал об этом до тех пор, пока не услышал, как начал срабатывать механизм замка, медленно. Он подскочил на ноги. Нет, это не поворот ключа в замочной скважине. Такое не перепутаешь, потому что самого ключа не было. Механизм работал сам по себе. Но как? Барри попятился назад, садясь на стул. Щелчок, и дверь открылась. Хрупкая фигура тенью скользнула в палату, тихо прикрыв за собой дверь. Барри включил настольную лампу, осветив пространство. Джесси закрыл лицо ладонями от яркого света.
- Я думал, что уже никогда тебя больше не увижу. - Он подошел к двери и закрыл ее на ключ изнутри, оставив его в замке, чтобы снаружи не было возможности открыть. Джесси не ответил. Он прошел к подоконнику и забрался на него. Он ходил босиком все это время. Ходить было больно, ступни были перебинтованы после недавних событий. – Где ты был? – Джесси смотрел в исчерченное дождевыми каплями окно.
- Решал вопрос с последним маркером.
- Решил? – Барри подцепил плед и вручил его пациенту, который тут же в него закутался.
- Да.
- Я ждал тебя.
- Я знаю.
- Расскажешь, как ты это сделал? Как ты открыл дверь? – Ответа не последовало. Джесси с грустью смотрел на происходящее за окном. Барри понимал, что ему хотелось снова оказаться на территории, походить по мокрой траве и пообщаться с «газоном». Он никогда больше не сможет этого сделать, не сможет свободно и вдоволь надышаться холодным воздухом.
«На что мы способны …» - Снова подумал Барри и окинул окно быстрым взглядом. – Слезай и надень куртку.
- Зачем? – Джесси послушно слез с подоконника, продолжая смотреть.
- Окна не открывали очень давно, но я постараюсь это сделать. – Он снял больничный халат и закатал рукава кофты. – Думаю, решетки нам не помешают особо. – Потребовалось много сил. Рамы затрещали, с трудом повернулась железная ржавая ручка, но ему все же удалось. Если не острым умом, то физической силой он точно мог похвастаться. Стало холоднее. Джесси накинул куртку. Его это впечатлило, потому что он не сказал ни слова по поводу своего желания. Вторая рама поддалась уже легче. Поток холодного воздуха хлынул в палату, сорвав с тумбочки пару блокнотных листов. Никаких слов. Джесси немедленно оказался у окна, вцепившись в подоконник. Восторга в выражении его лица было более чем достаточно для Барри. Сам он закутался в свое одеяло и встал рядом.
Дождь постепенно перешел в ливень, и подоконник вскоре стал сырым от захлестывающих капель, которые Джесси размазывал пальцами по белой потрескавшейся краске.
Он смотрел на темное небо, на котором не было видно звезд из-за грозовых туч, а Барри смотрел на него.
До тех пор, пока руки не начали замерзать. Холод Барри не любил, но был готов потерпеть. Это меньшее, что он мог сейчас сделать. Паршиво как-то было на душе, странно. Он – Барри Мэлтон, человек перед которым открывались все двери, кому удача сама шла в руки, кого никогда не оставляло чужое внимание, словом, человек идеал, великолепие, мечта. Но почему здесь и сейчас он становился таким слабым? Он мог бы с легкостью решить это дело так, как ему этого хотелось. Без труда мог бы вырубить стоявшего рядом и вывезти его за пределы здания. Но, что? Рука не поднималась? Или все же где-то в глубине души он его боялся. Смог бы Джесси избавиться от него так же легко, как от остальных? Стоило спросить.
Джесси повернулся, встретившись с ним взглядом.
- Спасибо, Барри. – Он произнес это тихо, обошел его, снял куртку и забрался на кровать. Какое-то время Барри еще стоял, застыв на месте, а затем очнулся и закрыл окно. Стало теплее. Вот и все. Мысли остались мыслями. Этот человек был непревзойденным манипулятором. И прекрасно знал, как вести себя, чтобы все шло по плану. И Барри был бессилен перед этим.