— И ты о таком молчала… — протянул Невилл. Мне хотелось сказать правду, но я понимала, что в этом случае придётся признаться о своей связи с Барти. Реакцию Лонгботтома было страшно представить.
— Это дела рода, — категорично произнесла я, решив не оправдываться. Надеялась, что товарищи меня поймут и не будут выпытывать подробности. В какой-то мере мои надежды оправдались, но совершенно не так, как хотелось.
Краем глаза я заметила, как Невилл сжал в руках палочку, которую мы ему подарили на день рождения. А в следующее мгновение я нырнула под стол, уворачиваясь от брошенного заклятия. Флитвик учил меня на совесть. Наследник Годрика только наклонился, чтобы меня достать, как я отскочила к двери, выставив щит.
— Уймись, друг! — попытался образумить товарища Захария, хватая гриффиндорца за плечи.
— Невилл, хватит! — жалобно воскликнула Луна.
— Ты знала, что Крауч сотворил с моими родителями! — кричал Нев, пытаясь пробить мой щит мощными заклинаниями. Кулаки в ход не шли, но я подозревала, что это лишь временно. Волшебники прежде всего думают палочками, а не руками.
Наговорил друг многое. Вплоть до того, что я цинично сдружилась с ним, чтобы потом насмехаться над его горем. И всё это, не стесняясь в выражениях и ругательствах.
Умом я понимала, что за Невилла сейчас говорит его гнев, но обидно было до слёз. Я закусила губу, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не ответить грубостью на грубость.
— Правильно, что твои родители от тебя отказались, — тяжело дыша, произнёс Нев. — Никому не нужна такая циничная и лицемерная дочь!
Луна в испуге зажала рот рукой, а Захария мрачно взирал на весь этот беспорядок, чарами удерживая Лонгботтома на месте.
— Вот как, — тихо сказала я, опуская палочку и развеивая щит. — Прости, Невилл. Прости за то, что решила, будто ты лучше классического слабоумного гриффиндорца.
Резко развернувшись на каблуках, я пошла прочь из Сторожки. Дошла до аппарационной площадки и переместилась прочь.
Глава 87
— Не ожидала, что вы пойдёте по пути Основателей, — вздохнула Сахис, когда я позвала василиска в Тайную Комнату, чтобы поделиться последними новостями. В Сторожке появляться не хотелось, равно как пересекаться с другими Наследниками. Хотя Захария мне передал с домовиком записку, что, по его мнению, Лонгботтом переборщил с обвинениями, но типа и я хороша, раз скрыла столь важную информацию. Я даже не стала отвечать, что не говорила именно из-за возможной реакции Невилла.
И как мне теперь договариваться с Лонгботтомами, чтобы они назначили размер виры в счёт уплаты долга Краучей? Определённо я себя переоценила и, наоборот, недооценила ненависть наследника Гриффиндора.
Луна тоже ограничилась запиской, мол, не ожидала от меня подобного и бедному Невиллу совсем плохо. Прекрасно! Я чуть не получила по башке, так ещё и виноватой осталась!
— Я тоже подобного не ожидала, — произнесла я, понимая, что змея ожидает от меня хоть какую-то реакцию. — Думала, что хоть каникулы пройдут нормально.
Коварная Сахис на это выдала, что в моей жизни никогда ничего нормального не было, поэтому глупо удивляться. Я на это возмущалась так, что чуть не задымилась. Но понимала, что василиск в чём-то права. У меня не жизнь, а сплошное, мать его, представление.
— Думаю, ты готова, — неожиданно произнесла змея.
— К чему готова? — напряглась я.
— Следуй за мной, — степенно заявила Сахис. Дождалась, когда я потопаю за ней в сеть пещер, и принялась рассуждать: — Признаться, я ждала более праздничного момента. Вы же, люди, любите праздники. Но наследник Годрика спровоцировал меня пересмотреть планы.
Пусть я и шла за фамильяром Салазара, в голове роилось множество вопросов. Это что такого задумала змея, раз ей требовался особый случай? Ведь она и так одаривает меня более чем. Шкура, яд, помощь в отлове акромантулов и наставничество в целом. Куда уж больше? Как оказалось, есть куда.
Пещера довольно резко расширилась. Я ожидала какого-то искусственно созданного или расширенного помещения, как пространство у Алтаря, но нет. Пещера оказалась самой обычной, покрытой мхом. В углу виднелась трещинка, через которую тонкой струйкой стекала вода, создавая зону повышенной влажности. В центре пещеры находилось подобие постамента, в котором было не менее десятка углублений. Занятым оставалось лишь одно.
Изумрудно-зелёное яйцо, никак не меньше страусиного, только покрытое мелкими чешуйками с серебристыми краями. Сверху на яйце были твёрдые наросты, формирующие венец.