И в последний месяц я практически воевала с матушкой за каждую тарелку и пылинку. Причём я понятия не имела, откуда у меня появилось подобное стремление к самостоятельности. Но мне это нравилось.
Когда я, закончив с посудой, протирала со стола, вернулся Перси.
— Уф, еле отыскал маму, — поморщился брат. — Она передвигается со скоростью Нимбуса.
— Матушка дала добро? — поинтересовалась я, откладывая тряпку.
— Исключительно под мою ответственность, — судя по лицу Перси, отпроситься у матери было непросто.
— Тогда каков план, господин Староста? — я улыбнулась.
— У нас есть минут десять, — начал распоряжаться брат. — Мама не успеет собрать нам еду в дорогу, так что сейчас беги в кладовку и собери нам перекус. Я пока спущу вниз наши вещи.
Я кивнула и побежала в кладовую. Там откопала пару небольших плетёных корзин, в которые сразу положила по небольшой баночке вкуснейшего варенья из кислой вишни. Помимо варенья, в корзину отправились яблоки и сливы с нашего сада и булочки с крыжовником, которые я испекла накануне для всей семьи. Ну, не сандвичи же есть!
Также я не забыла про салфетки и столовые приборы. Если их не положить, то можно запросто нарваться на нотацию от Перси. Кстати о нём…
Брат заглянул в кладовку, увидел, что корзины собраны, подхватил их и отправился в гостиную. Я, само собой, последовала за ним. Нас уже ждала запыхавшаяся матушка, которая забрала у Перси корзинки, которые тут же сложила в сундуки. Затем матушка обняла Перси, сказала ему пару напутственных слов и обратила внимание на меня.
— Джинни, детка, — матушка крепко обняла меня. — Учись хорошо, слушайся брата. И не забудь прислать нам с папой письмо, когда тебя распределят на Гриффиндор.
— А если меня распределят не на Гриффиндор? — спросила я, надеясь услышать те же слова, которые мне вчера сказал Перси. Но услышала нечто другое.
— Доченька, ну, что ты выдумываешь! — рассмеялась матушка. — Все Уизли учились на Гриффиндоре!
— Хорошо, мама, — сказала я, опустив взгляд в пол.
— Прости, мама, но нам пора, — спокойно сказал Перси, но я почувствовала, что брат злится. Матушка закивала, сунула нам в руки по целых пять сиклей, которые попросила не тратить на всякую ерунду. Братец взмахом палочки уменьшил наш багаж и положил в карман.
Я двумя руками обхватила клетку с Гермесом — филином, которого Перси купили в прошлом году в честь назначения старостой.
Мы прошли в камин. Перси зачерпнул горсть летучего пороха, матушка помахала нам рукой, и мы переместились на платформу девять и три четверти.
Поезд был уже подан, но на самой платформе было немноголюдно. Брат проводил меня к третьему вагону, попутно объясняя, что первый вагон выделен для преподавателей, второй — для старост, в третьем и четвёртом едут преимущественно первокурсники, а в оставшихся пяти вагонах располагаются остальные ученики.
— Джинни, — чопорно начал Перси, — надеюсь, ты понимаешь, что в школе я буду прежде всего старостой, а потом уже твоим братом.
— Я всё понимаю, Перси, — кивнула я, наблюдая, как брат увеличивает мой сундук и заносит его в купе. — Обещаю, что не буду пользоваться твоим влиянием… Ну, по крайней мере часто.
— Спасибо и на этом, — фыркнул Перси. — Так, багаж в купе, его потом доставят из поезда прямиком в твою комнату. Форму ты уже надела, молодец. Располагайся, знакомься, и, ради Мерлина и папиных карбюраторов, прошу тебя ни с кем не конфликтовать и не драться.
— Какого невысокого ты обо мне мнения, братец! — засмеялась я, проходя в купе. — Спасибо за помощь с сундуком.
— Всегда пожалуйста, — кивнул Перси и удалился, оставив меня в одиночестве.
Дверь в купе я оставила приоткрытой, давая всем понять, что, с одной стороны, купе занято, но с другой — я не против пообщаться. Затем я достала из сундука корзину с вкусностями и учебник по зельеварению. Хоть у братцев и Гарри не получилось запугать меня деканом Слизерина, учебник я решила хотя бы прочитать.
Вспоминая, на какой странице остановилась, я машинально захлопнула сундук, достала палочку и переместила багаж на верхнюю полку. Стоп…
Я осоловело глядела то на свою полочку, то на багаж. Заклинание левитации я узнала, но ни разу не применяла его. Так почему мне было настолько привычно применять это заклинание? Ничего не понимаю.