Тогда я понял, что Али-Баба, где бы его дух ни находился, не собирается прийти к нам на выручку. Я ощущал полную беззащитность и одиночество. В отчаянии я ткнулся лбом в каменный пьедестал проклятых часов. Профессор Кволт слишком хорошо понимал, что наша песенка, скорее всего спета и никакими силами не удержать взбесившегося зла.
Оставалось только одно. Тогда, в башне, когда джинн хотел задушить меня, я увидел лицо Макса Грейвса и попросил Макса помочь мне. Может быть, он обладает какой-то неведомой мне возможностью — опять сумеет нас выручить? Я поднял голову. Джинн уже покончил с изгородью И приближался к нам, поднимая с лужайки тучи пыли, комьев земли и травы, во все стороны летели камни.
— Гарри! — закричал профессор Кволт. — Гарри, мы погибли!
Я пытался не слушать его. Я снова сконцентрировался на ночных часах и прошептал:
— Макс, помоги мне.
Я повторял эти слова снова и снова:
— Макс, помоги мне. Ради Бога, Макс.
И тут часы задрожали у меня под руками. Я почувствовал, что камень вновь разгорелся. Часы набирали силу. Внутри у меня было странное чувство пустоты, и я уже не знал, стою ли я на коленях на каменном пьедестале ночных часов или нахожусь в доме, я не понимал, что со мной вообще творится.
Потом я почувствовал, что расту. Я поднимаюсь вверх и вот уже выхожу из комнаты. Я иду через свет и тени в безмолвном доме. Я иду, как будто меня тянет колдовским магнитом. Я не чувствую под собой ног и даже не иду, а скольжу, как ленивый лыжник по пологому спуску. Коридор кажется бесконечным, а внутри меня покой и блаженство.
И тут я открыл глаза. Ветер завывал со страшным остервенением, он почти оглушил меня. Сквозь полусомкнутые ресницы я посмотрел вверх и увидел стометровый смерч. Джинн бесился и неистовствовал. Там, где он прошел, оставался разрушительный след, как от ядерной войны. Чтобы удержать равновесие, я схватился за часы покрепче и в отчаянии посмотрел на Анну и профессора.
— Анна! — крикнул я. — Профессор Кволт!
— Она очнулась! — орал в ответ профессор.
Анна все еще была страшно бледна, но, однако, борясь со слабостью, она пыталась подняться.
— Нам надо попробовать удрать отсюда к чертовой матери! — орал профессор Кволт. — Туда, где деревья, в парк. Ты готов?
— Я не слышу тебя, — крикнул я. — Ты уходи отсюда! Забери с собой Анну!
Но Анна, похоже, не собиралась бросать меня. Она подползла поближе, приподнявшись, бессильно облокотилась руками о каменный парапет часов, ее глаза были широко открыты и сверкали безумием, все тело тряслось.
— Анна!
Она потянула меня за рукав.
— Ты должен заставить себя! — крикнула она, собрав все силы. — Ты должен убить джинна! Гарри, пожалуйста, спаси нас!
— Анна, я не…
— Ты должен, Гарри! Ради меня, милый. Ты разве не понял — джинну нужна я! Мисс Джонсон была потомком сестры прекраснейшей девушки, а я — потомок самой этой девушки! Он хочет меня, Гарри! Он ждал все это время, и теперь он хочет меня.
Я беспомощно посмотрел на нее. Взбесившийся ветер был слишком силен, и теперь уже нечего было и думать убежать от него, я просто не знал, что делать. Сквозь пыль и дым я видел с трудом, а Анна смотрела на меня с ужасом и мольбой во взгляде.
— Анна! — крикнул я, как бы давая понять, что ничего не могу поделать.
И тут могучий смерч вырвал из земли каменные часы, и они развалились на сотни частей, которые падали вниз и больно ударяли меня по спине. Некоторые осколки порезали мне лицо и руки, и я, растерянный, потрясенный и окровавленный, упал на траву. Мелькнула мысль, что я скатываюсь с лестницы и качусь по гравиевой дороге, последним усилием воли я поднял голову и увидел, что Анна бежит через лужайку.
Профессор Кволт мчался за ней, пытаясь догнать, но разъяренный джинн поднял его и отбросил в сторону. Я слышал, как у Кволта при падении сломалась нога.
Анна еще какое-то время бежала впереди мчавшегося за ней джинна, который, как ветер, надвигался на нее огромной спиралью из травы и песка. Тут он напал на нее и в резком порыве сорвал с нее всю одежду, обрывки ткани взметнулись вверх к черному небу.
Дьявольский вихрь комьев земли и камней кружился прямо над Анной. Она в отчаянии подняла руки и попыталась заслонить голову от падающего града, но это ее не спасло: куски окровавленного скальпа были сорваны с ее головы и смешаны· ветром с пылью и травой. Картина, последовавшая вслед за этим, не могла даже присниться в кошмарном сне. Джинн быстро, кусок за куском, срывал кожу с ее тела, обнажая голые мускулы. Я видел, как затрепетали ее мышцы, как крылья, когда джинн снял кожу с рук.