Поединок начался. Этайн, в легкой тренировочной форме, после уроков Маррона не уступала Линару в ловкости. У неё все получалось; она нисколько не поддавалась и представляла себе, что это всего лишь обычная тренировка, не борьба за титул и не бой до ранений с близким человеком. Со зрительских мест сражение действительно напоминало игру. Важные элементы Элиты начали недовольно шептаться между собой, сетуя, что «этакие танцы затянутся до следующего утра».
Вдруг Линар, отменный боец, будучи до поединка в совершенно здоровом состоянии, резко отшатнулся в сторону и практически сам напоролся на клинок Этайн. Воспитанница ахнула, поняв, насколько серьезную рану нанесла своему другу. Кажется, оказалась задетой бедренная артерия.
На трибунах стало шумно. Вероятно, как и Этайн, не все поняли, что только что произошло – крепкий боец пошатнулся и сам заработал себе столь тяжелое ранение.
Он упал, закрыв глаза и держась за бедро. Этайн отбросила свое оружие и подбежала к Линару.
-Прости… меня…, - только и сумела выдавить она.
-Резко стало плохо… В глазах потемнело…. Слабость… Никогда такого не было. Перед самым началом боя… уже на арене… почувствовал, - с трудом разобрала воительница невнятное бормотание. На арену оперативно выбежали лекари с носилками для немедленного оказания первой помощи.
Этайн обратила свой взор на трибуны, и, внутри, все сначала похолодело, затем чуть не взорвалось бурей негодования. Все присутствующие были серьезны, или, по крайней мере, спокойно-невозмутимы; Рамирес же от всей души улыбался.
«Ненавижу», - прошипела про себя девушка.
Имран жестом восстановил тишину.
-Поприветствуем нового воина Элиты! – громогласно провозгласил он, и захлопал.
Его примеру последовали остальные зрители, в знак уважения и приветствия нового воина, вставая с мест.
Этайн подняла голову к солнцу. От ослепительного света голова чуть не закружилась, но девушка устояла на месте. Казалось, что она гордится победой, долгожданным вступлением в Элиту, всем своим видом позволяя продолжать толпе оживленно рукоплескать и восхищаться. На самом же деле, в глубине души, все было иначе. Отторжение Ордена только прогрессировало – больше всего, хотелось сбежать, придушив перед уходом исмаилита. Параллельно, никак не могла оставить страшная мысль о возможной утрате Линара. Когда-нибудь, в другом месте, в другое время, стоя вот так, воздев руки к небу, под лучами солнца на арене, всецело во внимании толпы она, быть может, и позволила себе порадоваться, погордиться. Но, не сейчас.
«Я буду такой, какой вы желаете меня видеть. Пеняйте на себя», - мысленно высказалась она Элите и, больше не оборачиваясь, направилась к лестнице, чтобы, согласно установленным правилам, взять знаки отличия из рук самого Имрана.
Атласная лента темно-малинового цвета неуместно смотрелась на изрядно помятой тренировочной форме далеко не первой свежести. Но, она подчеркивала сам триумф момента. Этайн было все равно на чье-либо внимание, и, тем более, на ленту с золотым значком пламени. Но, одно, она знала точно – кто-то помог ей попасть в Элиту, всеми силами способствуя этому. И, здесь вряд ли замешан Бероэс.
После прохождения всех церемоний, ближе к самому обеду (когда планировалось собрание фидаи – именно туда, в отряд элитных разведчиков, и зачислили Этайн), воительнице удалось последний раз взглянуть на свою старую комнату. Жить отныне придется в пределах резиденции. Квартал воинов, такой родной и уютный, пришлось покинуть.
Однако, сейчас все стало совершенно иначе, и, при выходе в облачении воина Элиты, Этайн сразу ощутила этот нюанс, не самую приятную перемену.
На неё бросали совсем другие взгляды – кто – неподдельного восхищения, кто-то – откровенной зависти, кто-то – глубокого уважения. Самым невыносимым здесь было то, что реакция любого рядового воина или воспитанника, не из элитных, носила характер отдаления. С каждой улицей воительница чувствовала нарастающую дистанцию между ней и теми людьми, с которыми когда-то делились ячменной лепешкой за завтраком. Она ускорила шаг, и, в довольно быстром темпе, разочаровавшись своим же желанием ностальгии по этому месту, добралась до местного госпиталя – которым заканчивался квартал воинов, и начиналась территория целителей.