-Запомни его, - сообщил Бероэс.
Этайн хотела было открыть рот, но джинн не дал издать даже звука.
-Молчи! Помни, где ты находишься. Странно будет выглядеть, если ты при всех начнешься общаться сама с собой. Тогда это будет твое первое и последнее собрание в Элите. Повторяю, запомни этого воина – на днях он попытается убить Имрана на парадном шествии. Он – один из заговорщиков. Будь готова отразить нападение и спасти вашего владыку.
Голос Рамиреса снова стал нормальным и ясным, и комната приобрела четкие контуры.
-По основной части вопросов мы успешно прошлись. Если у вас есть, что сказать, чем поделиться – я готов выслушать.
Тишина, казалось, стала осязаемой и давила на плечи.
-Пожеланий нет. Отлично. Свободны. А ты, Этайн, останься.
Они ждали, пока комната опустеет. Многие пожелали удачи новому бойцу Элиты и пожали руку; некоторые же просто коротко кивнули; были и те, кто просто проходил мимо, лишь удостоив взглядом. Но это не волновало Алетейн – сейчас она думала о предсказании Бероэса и о том, как держать себя в руках, когда речь зайдет об испытании.
-Наконец-то, - выдохнул Рамирес так, словно переработался.
Комната, после ухода дюжины воинов, стала заметно просторней и больше не казалась тесноватой.
-И это, все собрание? Я разочарована, - прямо высказалась Этайн.
-На самом деле, не все так уныло проходят, - поспешил оправдаться исмаилит. – К тому же, часть вопросов не оглашалась мной специально - доверять можно лишь только единицам. Сейчас я введу тебя в курс дела касаемо заговора против владыки, и этого склада…
-Подожди, ответь мне сначала на один вопрос, затем перейдем к делу, чтобы более не отвлекаться, - Этайн, перебив Рамиреса, вообще не смотрела в его сторону, и немного демонстративно раскидывала якобы «прочитанные» бумажки на столе. – Что произошло с Линаром во время боя? Что с ним было? Такого ранее с ним не происходило, мать твою, - она все же позволила себе выругаться.
Что-то дрогнуло в лице главы фидаи, но ответил он спокойно и ровно:
-Перегрелся, переутомился – с кем не бывает. И, почему ты меня спрашиваешь, будто с претензией?
-Именно так. Видел бы ты со стороны свое лицо, когда он упал. Я видела твое злорадство, - она оторвалась от бумажек и посмотрела в глаза исмаилиту. Тот не выдержал взгляда такой силы и замешкался, тем самым, выдав себя.
-Я должен был это сделать, - твердо, без тени стыда, вымолвил он.
-Сделать что?.. – вкрадчиво, с нарастающей угрозой, прошипела Этайн.
-Подмешать ему в еду то, что выведет из строя во время боя. Для того, чтобы ты наверняка победила. И, была рядом со мной.
Этайн хотелось, подобно Шакийору, одним прыжком оказаться рядом с исмаилитом и приставить нож к его горлу. Но воительница просто подошла вплотную, медленно, и, глядя в глаза, выплюнула:
-Тварь. Ты мог убить его.
-Не называй меня так! – Рамирес отскочил назад, разозлившись не на шутку. Впервые в его глазах появилось бешенство.
-А кто ты, после этого? Думаешь только о себе. Как я смогу тебе доверять, после такого? Низко же ты пал в моих глазах, - Этайн развернулась и прошлась до конца комнаты, собирая осколки мыслей в кучу. – Говори то, что хотел сказать.
-Мне искренне жаль, что вышло так, - признался тот, пытаясь хоть как-то сгладить ситуацию. – Но знаю, что ты мне слабо веришь, и что это, вряд ли поднимет меня в твоих глазах. Жаль, что расстаемся на такой ноте. На несколько недель я вынужден покинуть резиденцию, - помимо сожаления и, действительно, раскаяния, в душе исмаилита теплилась слабая надежда, что их отношения еще можно исправить, хоть как-то восстановить.
Но хрупкую вазу, разбитую однажды вдребезги, очень сложно потом склеивать по кусочкам.
Этайн молчала в ожидании продолжения повествования.
Рамирес, чувствуя её настроения, решил продолжить:
-Северо-западные руины. Там, по нашим с Бандаро предположениям, находится так называемая штаб-квартира заговорщиков. Я буду занят поисками…
-Несколько недель? – скептично усмехнулась Алетейн, вновь перебивая без зазрения совести.