-Собираем отряд, - как будто от сна, очнулся Бандаро.
-А с ним что делать будем? – Этайн, наконец, прервала зрительный контакт с книжником и обратилась к главе школы воинов.
-Он остается под бдительной охраной, - Бандаро кивнул в сторону безвольно опустившего голову на грудь, Исефета. - Потом, будет предан в руки самого владыки.
-А Стигмор?..
-И с ним, поступим так же.
Этайн ярко запомнила насыщенное событиями утро этого дня, как, впрочем, и весь день. Небо было молочного цвета, и солнечный свет – каким-то удивительно дымчатым. В просторных темно-синих и малахитовых коридорах резиденции Имрана витали запахи шафрана и олибана. Теперь запах этих специй будет неизбежно воскрешать в памяти все то, что присходило, начиная с раннего утра.
А утро началось сразу с двух казней.
Исефет, подавленный и молчаливый, безропотно принявший свою судьбу, спокойно шел на плаху. Схваченному позднее, проклинающему весь мир Стигмору только предстояло прийти к завершающей стадии безоговорочного принятия.
Казнь планировалась не показной, а закрытой – только люди Элиты могли присутствовать на неприятной церемонии.
Лезвие огромного топора блеснуло, и первой отлетела голова Исефета. Терзаемая бесполезными идеями жизнь бесполезно завершилась. Книжник так и не нашел себя, чересчур угождая вышестоящим. Равно как и Сарази.
Этайн задержала взгляд на Стигморе. Последние минуты жизни бывшего главы книжников…Мародеры ничем не смогли помочь ему и, едва завидев фидаи в ночи, начали разбегаться. Правда, убежать удалось немногим. И пусть эти немногие расскажут Северу новости об очищении Ордена от изменников.
Высокий, сейчас уже обросший, с затоптанной гордостью, книжник больше не напоминал воина, каким казался юным воспитанникам Ордена на заре их обучения. Держался он все так же прямо, будто кол проглотил; но лицо было перекошено от разочарования решительно во всем. Главного разочарования – в себе – судя по походке, признавать он так и не хотел.
Владыка Ордена Имран, успевший допросить Стигмора, на протяжении всей казни не вымолвил ни слова. Неизвестно, о чем говорили они с книжником один на один в сыром подвале со ржавыми решетками. Зато после казни было сказано нечто принципиально новое и непривычное для Ордена. Эта новость потрясла все слои лавового Ордена Эль-Хэммам и облетела все его стены еще до полудня.
-Отлично справились, новая глава фидаи, - обратился он к Алетейн и, развернувшись, зашагал через площадь во дворец с неизменно сопровождавшими двумя телохранителями.
Первое, что сделала Этайн при вступлении в новую должность – это, как ни странно, поговорила с Никайором. Пользуясь новым положением, она могла без какой-либо отчетности покидать пределы Ордена, и потому, как раз пришло время поговорить. Предвкушение длительного разговора порождало волнение и пробуждало теплые воспоминания о Шакийоре. В самый разгар дня, в прохладе Оазиса, они начали беседу.
-Поздравляю тебя с повышением, - начал старый друг. – Первый раз в истории Ордена женщина добивается столь высокого положения.
-Спасибо. Да, как-то так вышло… Иногда возникает чувство, словно меня кто-то по жизни ведет.
-Главное, чтобы привело все это к хорошему… - задумчиво протянул Никайор. – Хочешь рассказать что-то помимо твоих расследований в Элите?..
-Да, ты верно понял. Хочу поговорить о твоем брате Шакийоре.
-Как?.. – то ли спросил, то ли просто, воскликнул Никайор. Он весь будто вспыхнул – лицо пошло красными пятнами.
-Когда проходили с Линаром испытание, довелось… эм, познакомиться с твоим старшим братом, - тоже, слегка краснея, несмотря на выдержку и новое положение, пояснила Этайн.
-А вот я не помню совсем своей семьи, - признался воин, разглядывая своды грота. – Но слышать что-то о них… Так неожиданно и приятно.
Воительница рассказала все подробно до момента сближения с друидом. Дальше, конечно, пришлось говорить коротко и по существу. Тем не менее, Никайор сам догадался обо всех опущенных интимных тонкостях.
-Сильно же ты переступила границы Ордена, устава, нечего сказать… Не ожидал от тебя, - боец перешел из состояния задумчивости в состояние сильной, живой заинтересованности.