Этайн пожала плечами и, наконец, выдала самое главное:
-У меня не возникнет сложностей устроить вам встречу. Он будет рад тебя видеть. Очень.
У Никайора брови поползли вверх.
-Интересно, как ты это сделаешь… И, вообще, авантюра крайне опасная…
-Ты хочешь встретиться с братом или нет? – жестко спросила Этайн.
-Да, но…
-Таким образом, я разберусь, и встреча будет назначена. Как что прояснится – сообщу.
-Этайн… Не знаю, как у тебя все ловко получается... Но – спасибо тебе, - боец просиял. – У меня есть, правда, еще вопрос…
-Какой? – воительница слегка похолодела, догадываясь, какого содержания может быть вопрос.
-У тебя до сих пор остались к нему чувства?..
-Да, - коротко ответила она. – Но, помни – разговор только между нами.
-Само собой, - Никайор налил в кубки какой-то настойки темно-зеленого цвета.
Выпили и за повышение, и за новости, и за… чувства. Вернее, за то, что можно еще хоть что-то переживать в суровых стенах Ордена, где железная воля топчет любые эмоции.
Линар с Хамидом тоже успели мельком поздравить подругу с повышением, неподалеку от того самого здания, где обитает Бандаро – неизменный глава школы воинов.
Родные кварталы еще хранили свежесть воспоминаний друзей, все их взлеты и падения в учебных стенах. Приятно было принимать поздравления и от других бывших сокурсников. Единственное, что могло немного расстраивать – так это уж слишком грустная улыбка Линара.
Он сильно похудел и осунулся после ранения. Разноцветные глаза, итак довольно крупные, теперь казались еще больше. Вопрос о его военной карьере совсем отодвигался на дальний план – пока что воин, в основном, сотрудничал с лекарями.
Только воительница успела от всех вежливо отделаться и остаться наедине с близкими друзьями, как её разыскал один из телохранителей Имрана.
-Владыка просит быть через полчаса. Какие-то новости,– коротко и дежурно сообщил он.
-Ну вот, и снова тебя забирают… - пробурчал Хамид. Та неприятная ссора, кстати говоря, была им напрочь забыта.
-Береги себя, - Линар, в отличие от Хамида, давно смирился с элитарной участью Этайн. Но того, что происходило в душе воина, лучше не знать. За мнимым спокойствием и уравновешенностью таились противоречия, глубокие переживания. То были и восхищение, и беспокойство, и глубокое уважение, и ревность к друиду и, даже к карьере… Возможно, что не столько из-за ранения и отравления он выглядел худо – а, скорей, из-за внутреннего тревожного состояния.
-И вы себя берегите. Чего бы там не случилось… В общем, я помню о вас и ценю, - бросила она, помчавшись в сторону резиденции.
Имран, как обычно, стоял спиной к воительнице, оперевшись на высокую узорчатую спинку стула, сосредоточенно глядя в какие-то рукописи на столе. Вообще, смотрел он на воспитанницу довольно редко, в то время как остальных – всегда, пристально изучал.
Явилась Этайн даже раньше назначенного времени. И, вместо ожидаемых разговоров о прошедших казнях, о Севере и тому подобном она услышала несколько неожиданное.
-Тебе не говорили, кто твой отец? – Имран подошел к мозаичному окну, разноцветные фрагменты которого пропускали невыносимо яркий свет. Этайн видела только черную фигуру владыки, будто на фоне маленьких разноцветных солнц.
-Нет. Я не знаю ничего о своих родителях.
Само собой, джинна выдавать не следовало.
-Я могу сказать тебе кое-что, - продолжил владыка, оставаясь неподвижным.
Глава фидаи ничего на это не ответила, приготовившись внимательно слушать. Со стороны можно было подумать, что её нисколько не волнует затронутый вопрос. Но, на самом деле, правая рука слишком сильно сжала угол стола, разделявшего собеседников.
-Твоя мать была княжной одного из северных племен. Одаренной воительницей и стратегом, в своих кругах, весьма уважаемой. Орден тогда редко, но посылал небольшие караваны на Север. Мы обменивались знаниями и традициями, торговали, даже не помышляя о войне; вместе охотились на саблезубов и прочих удивительных существ, что обитают только в ледяных пустынях. Тут между одним из воинов Ордена и твоей матерью возникло нечто, что легенды называют любовью. Мы не знаем, что это за феномен, и у наших книжников есть дела поважнее, нежели философствовать на эту тему, - Имран резко замолчал, зачем-то сделал неопределенный жест рукой, будто поправив рукав своего одеяния, и продолжил, - В общем, на свет появилась ты. Никто из северных князей не осудил её за это; их совет разрешил ей вскармливать тебя до годовалого возраста. Из-за твоего отца мы вынуждены были задержаться на Севере – тогда я еще не был во главе Ордена и даже не возглавлял фидаи. Твоего отца мучили сомнения – лучшим вариантом было бы забрать тебя сразу в Орден, но он не хотел лишать ребенка матери, да и сам отходить от неё не желал. Из-за его слабости…, - владыка замялся.