Воительница, пребывавшая в странном состоянии оцепенения, медленно развернулась и коротко кивнула, тем самым показывая, что пора возвращаться. Она не слышала ничего, и движения воинов, и суета внизу происходили как-то слишком замедленно, заторможенно, как через толщу воды.
Внезапно, будто от резкого удара хлыстом, до всех дошло, что они потеряли Вивиан. Звуки из окружающего мира нахлынули с небывалой силой. Громкий треск, порождаемый пожаром, и крики отчаяния внизу, наконец, через пелену шока добрались до барабанных перепонок. Движения перестали быть заторможенными, все вокруг забегало, замелькало и куда ярче, запылало.
Хамид со всех ног бросился в сторону зараженного поселения. Этайн, с заглушенной болью, хладнокровно и цепко, ухватила друга. Ей помог Линар, но даже вдвоем они едва сдерживали норовившего вырваться Хамида.
-Отпустите, нелюди! Она там… Она… Оттуда… - его речь была то яростной, то резко прерывалась всхлипываниями.
Мужчина, воин Ордена, по-настоящему плакал. Фидаи, подчиненные Этайн, Афкт и Акрабор, спокойно, но непонимающе, смотрели на него, возможно, где-то в глубине души, немного сочувствуя. Хамид один был действительно живым, настоящим среди этих каменных лиц. Этайн поймала себя на страшной мысли, что ей абсолютно все равно, как и остальным присутствующим здесь представителям Элиты. Внутри было глухо, и крики Хамида будто отражались, вновь воспроизводились в голове с гулким эхом.
Знала ли белокурая нимфа, куда отправляется?.. С такой радостью Вивиан мчалась на первое задание... Ей хотелось ощутить себя важной, нужной и значимой для кого-то. Одно дело – просиживать все дни в полумраке лаборатории, склонившись над фиалами с веществами, и совершенно другое – отправиться помогать людям.
Она была так молода…
Странная и поистине пугающая вещь - смерть в молодом возрасте, на самом рассвете, на самой заре жизненного опыта. Это подобно боязни тяжелобольного умереть ночью - он ждет первых лучей солнца с диким трепетом и детским нетерпением, упорно веря в то, что с уходом ночи уйдут и мысли о смерти. Но бывает так, что умирают люди на самом рассвете. Это безмолвный ужас, какой-то нелепый сюр. Ведь лучи солнца наделены мифической силой - они призваны избавить от смерти и темноты. Ночь, в таком случае, напротив, является хранительницей страхов и сомнений.
Молодость и есть первые лучи солнца. Непростительно умирать при их нежном свете, и видеть опыт смерти другого человека, в самом начале жизненного пути - невыносимо. Кажется, что в этом возрасте невозможно умереть. Как можно позволить себе такую неосторожность - даже допустить мысль о том, что можно умереть, едва вздохнув, так мало впитав в себя?.. Это нарастающее ощущение абсурда, тихого ужаса и непонимания.
Но, порой, молодому дано познать нечто большее, всю полноту ощущений. И, достигнув апогея ощущений, кто-то умирает. А кто-то влачит жалкое и серое, длительное существование, не испытав и не найдя ничего. Хочется верить, что Вивиан успела что-то увидеть и вдохнуть, пропустить через себя хоть малую толику калейдоскопа ощущений – ощущений самой жизни. Верится с трудом, но верить всегда хочется. Когда ничего не остается, и разум стынет от пережитого – в сердце просится вера.
Они ушли прочь от поселения. Этайн несколько раз оборачивалась назад, чувствуя, что там, позади, навеки осталась одна из самых важных составляющих ее жизни.
Хамида, не оставлявшего попыток вырваться, скрутили несколько воинов фидаи и буквально поволокли по песку. Воительница бесцветно наблюдала всю эту сцену и, в таком же бесцветно-безмолвном состоянии отупения чувств, провела весь вечер, не отдавая ни приказов, ни распоряжений.
-Слышал, вы были очень дружны с ней, - Сина решил лично навестить главу фидаи. – Мне очень жаль, Этайн, - настолько ободряюще, насколько это вообще возможно для представителя Элиты, добавил он.
-Да, - коротко кивнула Этайн и, вспомнив о состоянии Хамида, все же, обратилась к лекарю душ, - Но тяжелее всего сейчас Хамиду. Пожалуйста, позаботьтесь о нем.
-Само собой, - заверил Сина, немного поразившись холодной выдежке воительницы.
После его ухода Этайн открыла шкафчик на самый крайний случай, извлекла оттуда фляжку с каким-то коричневым напитком, и почти залопом выпила все содержимое. Через каких-то полчаса глава фидаи крепко спала, откинувшись в кресле. Нечто охраняло ее сон, и до самого утра никто не потревожил.