-Та хижина окутана довольно древними чарами, и джиннам туда не проникнуть. Тот магистр Воды очень опасен и крайне умен.
-Ускользнула от вас, значит, самая важная часть разговора, - искренне разочаровалась глава фидаи, спрыгнув со стола. – А что касается их армии… То, касаемо подготовки фидаи, есть нововведение. Если я сумею распространить такую технику среди всех бойцов Ордена Эль-Хэммам, то мы будем непобедимы, и один воин Лавы будет стоить дюжины вражеских.
-Неплохую идею ты решила претворить в действительность, - одобрил джинн. – Только, пока неизвестно, как к такой своеобразной новизне отнесется Имран.
-Если она принесет пользу – то, думаю, более чем положительно. К тому же, это поможет противостоять армии магистров Воды с их чарами, - на данный момент, по блеску глаз, Этайн чем-то походила на фанатичную слугу магистров Воды.
-Главное, чтобы вы не походили на каких-нибудь религиозных фанатиков. А то, от чего Орден бежит, к тому и возвращается, чего противится, то и притягивается.
-Чем не один из законов мироздания, а? – глава фидаи тоже поймала философскую волну.
Со стороны все действительно смотрелось немного по-сектантски – воины фидаи выстроились в плотный круг и, перенося вес тела с одной ноги на другую, совершали ритмичные покачивания. При этом, через один, они хлопали в ладоши. Стены комнаты и потолок сострясались от низких звуков, напоминающих гудение. Геометрический орнамент в самом центре вымощенного серым камнем пола, и загадочные ленты из золотистых символов на темно-бордовых стенах придавали колорит тайной мистерии. Такое пространство порождало небывалую атмосферу единения, что способствовало поднятию боевого духа. Бойцы одновременно выкрикивали по нескольку фраз на древнем языке, вроде «тааб тиль, нииран альхариб». Фразы были, по смыслу, похожи на друга, переводясь как «неустрашимость, дух пламени, разжигание войны». Единичные выкрики сливались в единое целое; разные люди превращались в одну могучую, страшную силу.
Через некоторе время после ритмичных движений и повторений начинался бег по кругу. Воины бежали до тех пор, пока совсем не закружится голова; затем снова переходили на шаг, в итоге останавливаясь, и цикл вновь повторялся.
Этайн руководила всем процессом, отдавала команды, будучи вне круга, с длинным мечом, устремленным вверх. Сталь переливалась в подрагивающем свете факелов, рубин на рукояти временами вспыхивал – будто в нем неистово бушевали искры. Рука ужасно отекала, тяжелела, но обуянность общим духом воинственности отодвигала ощущение физической боли и дискомфорта на задний план.
Воинам будет нипочем боль от ранений. С несколькими стрелами в груди они будут продолжать идти на врага, не чувствуя боли. Их бесстрашие и холодная одержимость сведут противника с ума.
Северное безумие растает и испарится перед лицом пламени.
После той церемонии дарования силы джиннами, Этайн и вправду почувствовала изменения отношения к себе со стороны всего окружения. Подданые фидаи, когда-то скептически настроенные и недовольные тем, что теперь их возглавляет женщина, стали гораздо преданней. Сложно описать, почему так произошло – возможно, взгляд у главы фидаи стал другим, либо, они почувствовали исходящую от нее небывалую силу. Представители элитной верхушки перестали оспаривать ее мнения на различных собраниях и выслушивать ее доклады чуть ли не самыми последними – словом, изменилось многое. Кажется, в ней действительно начали признавать лидера.
Теперь, воительнице можно было меньше говорить, меньше что-то доказывать – и, больше действовать. Она сделала предбоевое таинство обязательным ритуалом.
По окончанию мистического единения в виде пения и перебежек, традиционно, в середину образовавшегося круга, выходило двое воинов. На глазах у всех они демонстрировали все свое мастерство владения как клинками, так и собственным телом. Между мнимыми противниками разыгрывалось не сражение, а происходил своеобразный диалог в форме игры – предвосхищая движения, они говорили на одном языке тела, поражая немыслимыми кульбитами, скоростью кобры и пластикой пустынной рыси.
Таким образом, пары менялись, игра продолжалась до тех пор, пока не поучаствуют в ней все, находившиеся в кругу. Этайн прекрасно понимала, что многие движения могут быть далеки от практических реалий в предстоящей войне, но, тем не менее, посчитала такую разрядку полезной и необходимой. Круг творил чудеса, объединяя людей и ненадолго снимая маски с холодных и суровых лиц элитных воинов.