— Аа-а⁈
Так, всё, пора брать ситуацию под контроль.
— Саломея Дитрих Ассоль ди Кастроидес… — максимально скучным, постным и тошнотным тоном протянул я, как самый заправский из всех библиотекарей, — … вы здесь по какому вопросу? Где ваша карточка? Вы не учащаяся и не служащая Школы Магов! Просьба покинуть помещение!
Признаться честно, я никогда не интересовался Лючией более плотно, даже после того, как она явилась ко мне лично, с заданием, и почти, при этом, согласившись на массаж Игоря. Ну сами посудите, я волшебник, она богиня, мы не пересекаемся никак, да и вращаемся в своих, достаточно узких сферах. Так что я никогда не шарил за то, насколько крута эта смешливая жительница небесных сфер. Ну, не среди магов, конечно, нас всего около пятидесяти тысяч, включая отступников, а среди этих… простых человеков. Наверное, зря, потому что просьба покинуть помещение произвела на Саломею то же впечатление, что может произвести на мультимиллиардера отказ сотрудника «Макдональдса» пустить того поссать.
Выпучив на меня свои небесно-голубые глазищи, красавица отклячила челюсть, полностью уподобилась лицом морде моего кота, а потом выдавила из себя:
— Аа-а⁈
///
«Это наш Джо!», — Тиаре очень хотелось провопить эти слова прямо в личико выволакивающейся из Библиотеки первожрицы, но пожилая волшебница сдержала себя, приложив очень немалые усилия. Возможно, с этим ей помогли стоящие вокруг коллеги, потому что они оказались последней поддержкой истинно верующей после того, как сама богиня подтвердила клятву своей жрицы.
Да, Тиара Лонкабль была и остается верующей, она искренне и самозабвенно любит Лючию, но, тем не менее, как очень даже непростой житель Орзенвальда, знает о богине и её жречестве куда больше, чем остальные. Настолько, что сейчас тихо (но очень бурно!) радуется капитальному провалу демонстрации власти верховной жрицы!
Да её просто выпнули из Библиотеки!
Муахаха!
Получи, несносная девчонка!
Саломея с ранних лет была возведена в сан как избранница Лючии, она была символом благосклонности богини к смертным, живым воплощением света и добра, но только на публику! Пиетет, с которым вокруг девчонки носились всю её жизнь, её отшибающая ум внешность и голос, всё это разбаловало красавицу, которая себя возомнила чуть ли не воплощенной волей богини. Разумеется, допускать такое дитя до коварных уст бывшего святого было решительно невозможно, здесь Лонкабль приняла меры, но она сейчас видела! Видела! Видела совершенно полное отсутствие восторга на смуглом лице Джо Тервинтера, глядящего на саму Саломею — как на мокрую надоедливую мышь!
Она ему не интересна! Одна из прекраснейших женщин мира не вызывает у этого Джо ни малейшего интереса, так же, как и Эпплблум!…или кто-то другой! Странность? Да плевать! Главное, что эта золотоволосая негодяйка, решившая начудить на своей, весьма ответственной миссии, столкнулась с тем, кто ни в грош не ставит любые её слова! А что есть у Саломеи? Только это!
Хе-хе…
Тиара довольно улыбнулась, отхлебывая кофе. Из окна кабинета Боливиуса Вирта было видно сидящую на берегу пруда девушку в белом, уставившуюся в воду. За ней исподтишка наблюдали гоблины этого Джо, но мимоходом, занятые своими делами.
— Я тебе сразу сказал, что будет именно так, — проговорил хозяин кабинета, звучно отхлебывая свой горячий напиток, — Можешь за неё не волноваться, Тиара. Джо её не обидит, но и спуску не даст.
— Хотелось бы… только она в него вцепилась, не успели твои ученики разойтись по домам… — проворчала волшебница.
— Конечно, вцепилась, — добродушно заметил ректор, — Если ты не заметила, он единственный молодой человек здесь. Девушка просто делает то, что ей велят чувства.
— Даже думать на эту тему не смей! — сделала страшные глаза водительница Младенческого Фургона, развернувшись к старому другу, — Она не девушка! Она верховная жри…
— А вот зря, Тиара! — строго оборвал её магистр, — Как бы тебе не желалось на все развесить ярлыки, которые ты вешаешь на младенцев, мир не настолько прост и податлив! Каждый из моих воспитанников, а ты знаешь, как их было много, каждый является в первую очередь человеком, и лишь во вторую волшебником! Ты же, прямо как твое Перо, норовишь всех причесать под одну гребенку. Даже знак твоей собственной богини тебя не остановил. Одумайся, взгляни беспристрастно…
— Саломея… — упрямо выпятила губу Лонкабль, — Явилась сюда, чтобы быть свидетелем деяниям своей богини… а не развлекаться со всякими мальчишками! Ей не положе…
— Тиара, ты хочешь быть святее своей богини? — неожиданно помягчевший голос ректора, выдавший такое, заставил женщину поперхнуться.