— Ты болван, — уныло объяснил я, доставая палочку, — Мог бы хоть меня спросить. Это иллюзия, тупица.
— Эээ…
— А еще ты назвал моё имя.
— Ой…
— А еще, дебил упоротый, она теперь задыхается, потому что кусок лепешки застрял в горле.
— ААА!!! — впал в окончательную панику волшебник.
— Не ори, — буркнул я, — Смотри, что ты натворил.
Слабенькое развеивающее магию заклинание врезается в толстушку, позволяя иллюзорному облику стечь и продемонстрировать нам лежащую на снегу Саломею Дитрих Ассоль ди Кастроидес, верховную жрицу самой богини Лючии. С очень жирными губами и с очень испуганными глазами, имеющую свой реальный облик, но определенно сохранившуюся парализацию. Под придушенные стоны впавшего в неадекватное состояние Освальда, я опускаюсь на колени перед умирающей от удушья парализованной девушкой, приникаю к её губам в пылком поцелуе и… делаю резкий вдох. Чпок!
— Слушай, а реально вкусная лепешка, — делюсь впечатлениями с напарником, пережевывая добытый кусочек, — Надо будет закупить на обратном пути.
Ну, у меня есть определенный уровень уверенности в завтрашнем дне, несмотря на такое непредсказуемое событие. Он обосновывается знакомством с прекраснейшей и пушистейшей Сиффррой Хашисс и пузырьком зелья-забывайки в моем кармане. Мы дадим блондинке выпить, она всё забудет… И не надо на меня так смотреть, я тебя только что от смерти спас! И вообще у меня один пузырь, на осла теперь не хватит!
На этом моменте из меня попытались одновременно вытряхнуть душу, а заодно немного порыдать в робу.
— Спасиииитель! — радовался Освальд Озз, который, несмотря на острейший ум и алкоголизм, почему-то был очень жизнелюбивым существом.
— Но сначала попробуем узнать у неё, что она тут делает, — развил мысль я, доставая платок, чтобы вытереть нашей добыче губы, — Только сначала давай оттащим вон, в лес. И кляп какой-нибудь приготовь.
Нельзя сказать, что я не был обескуражен таким поворотом событий, был и еще как. Ну, хотя бы потому что верховная жрица Лючии — это лишь у нас в Школе как ленивая блондинка, мечтающая попортить мне кровь. В миру эта персона немногим уступает земному Папе, только минус прагматизм, плюс фанатизм и чуть пожиже уровень, но недостаточно жиже, чтобы уведомлять заранее какого-нибудь короля о том, что Саломея изволит нанести ему визит. Нанесет, когда ей (точнее, какому-то там синоду) будет угодно. Хоть ночью.
В общем, не обращайте внимание на слова, мысли и поведение Джо, он, во-первых, волшебник, во-вторых — святой, в-третьих — Джо. Ему можно. А Саломея вот эта, с очень жирными (и нежными) губами — очень важная персона!
Саломея, вернувшая себе подвижность, испуганно хлопала глазами, дрожала губками и просила не стирать ей память. На мой резонный вопрос «а как иначе?» она неожиданно проявила несвойственную блондинкам смекалку и резонно спросила «а какого лешего вы тут забыли?». На такой же вопрос в свою сторону, она прямо ответила, что здесь живет, каждое утро отправляясь в Школу из городской башни, после чего мы почувствовали себя идиотами. Ну да, где же еще жить жрице, как не у верующих? У ректора в кабинете, что ли? Или в башне?
— Вообще-то, это ты виновата, что мы здесь! — нашел я нужные слова, снова выбрасывая Освальда из адекватности, да так, что он чуть Саломею с собой не прихватил. Увидев полные тотального оху… непонимания лица, пояснил, — Ну мы просили тебя кое-что узнать у Лючии, та не ответила. Пришлось вот, идти к Лонкабль. В общем, слушай…
Донести свою версию событий до ошарашенной верховной жрицы было делом несложным, как и объяснить, зачем нам это надо. Конечно, я раздул проблему алкоголизма Озза до расовой беды всех волшебников, но, как оказалось, Саломею подобное не колыхало абсолютно, зато узнав, что её дорогая старушка Лонкабль периодически кокала некондиционных младенчиков, блондинка воспылала:
— Вы врете!
— Помоги нам и всё увидишь собственными глазами, — спокойно предложил имеющий отбивающую память скляночку Джо под молчаливые кивки Освальда Озза.
— Как помочь? — очень нехотя сдерживая праведный позыв, пробурчала блондинка.
— Зайди домой, положи вот это на спину Крико, — показал я девушке одноразовый манадрим, — А затем вернись за нами. Ты проводишь нас внутрь, мы взломаем защиту подвала, ты первая спустишься и первая возьмешь в руки архив. Сама всё прочитаешь.
— Хм… — задумалась девушка, а затем, неожиданно, протянула вперед руку в требовательном жесте, — Отдай своё зелье и тогда я вам помогу!
Это был неожиданный момент, но… как бы я не пыжился, деваться мне было некуда. Можно сколько угодно строить из себя опытного отравителя, но сшибленная с блондинки иллюзия и зелье забывчивости сразу показали бы старушке Лонкабль, вернувшейся со своего свидания с ректором, что дело очень нечисто. Выйти ей на меня было бы невероятно легко, а насилия над верховной жрицей она бы точно не простила, как и взлома подвала со сведениями особой секретности. С другой стороны, подставить бабушку под праведный гнев Саломеи тоже грозит проблемами, но я же этот гнев и успокою, когда мы получим нужное. А успокоив его…