— Ты мне скажи, — вздохнул я, — Кто ей внушил идею, что переспрятаться у Озза будет разумным поступком на время, пока меня нет? Заодно можешь рассказать, как это у такого опытного самогонщика вдруг образовалась целая комната спиртных паров, которыми надышалась Эпплблюм? Да так, что они в итоге переспали? Здесь, как ни крути, не обошлось без божественного вмешательства!
— Ах, Джо… — еще одна улыбка, — Ну почему ты такой подозревающий? Ну вот как ты можешь говорить такие ужасные вещи мне в лицо… после того, что между нами было?
— Непринужденно! — фыркнул я, — Как некоей хитрой богине, которая, помимо своих приличных целей, преследовала еще куда более личные. И неприличные.
— Кто бы говорил о приличиях! — тут же фыркнула лежащая на мне молодая женщина, — Отъявленный мошенник и, как оказалось, развратник! Страшный развратник!
— Попробуй это повторить без вот этой широкой улыбки, Саломея, — дернул щекой я, — Или мне тебя по-другому назвать?
— Только так! — по мне забарабанили ладошками, — Только так и никак иначе!
Точно, теперь предстоит всю жизнь делать вид, что я ничего не знаю об одной хитрой богине, которая тихо-мирно выращивала себе апостола, чтобы потом всласть побродить по этой земле, не скованной никакими ограничениями. Увы, красота имеет привычку привлекать взгляды и, стоило Лючии отвлечься, как из её дорогой Саломеи сотворили верховную жрицу. Может, как компромисс, может действительно потому, что красота девушки казалась простым смертным «святой», не суть важно. Куда интереснее то, что апостол, человек, в котором может находить своё воплощение сама богиня, оказался заперт в золотой клетке, где за ним ежедневно следили десятки глаз.
Совместить приятное с полезным? Почему бы и нет?
Чистка, несмотря на то что еще шла, уже удалась на славу. Ковен чародеев, уличенный… нет, совсем не в призыве демона, дабы тот сожрал душу невинного меня, а в агрессии на действующего члена Школы Магов, советника ректора по общим вопросам, некоего фамильяра Шайна, был адово покаран Лючией лишением магии. Всей. Разряженные в цацки маги, спровоцированные нами, в один момент оказались дряхлыми развалинами, не способными даже добыть искру из пальца. Богиня оставила им срок их жизни, но забрала всё остальное.
Почему? Зачем? Да потому, что лишить этих козлов постов, отправив в башни, стало бы полумерой. Они бы живо нашли себе ставленников, да продолжили своё черное дело, к тому же, выбрав Школу своей целью. Это не нужно было никому, проблему нужно было решить быстро и жестко. С моей помощью это было сделано. Ну… с моей и Шайна.
Кот отработал на все сто процентов. Сблизился с Базилиусом Виртом, рассчитывающим получить на меня рычаг влияния, «предал» в нужный момент, прибежав под иллюзией к Солимвуру, которого купил с потрохами рассказом о том, что мы с ним пришельцы из другого мира… а затем еще и отхватил от всего ковена, давая Лючии повод покарать всю эту многогрешную группу уродов. Просто? Безыскусно? Разумеется. Зато эффективно и очень… внушительно для тех, кому нужно внушить правильные мысли. Всё-таки, далеко не каждый день Гильдия Магов лишается целой кучи могущественных начальников, решивших, что их руки развязаны во всех отношениях.
Ах да, есть еще Мойра, которую… пристроили. Ну да, нельзя просто крутиться в башне, где Лючия и Саломея празднуют свою победу, топчась на теле некоего Джо. Нельзя сказать, что я прямо был против, закрывался ладошками и кричал «Нет, нет!! Только не туда!». Мне, как главному герою, пережившему и претерпевшему множество мук и лишений, полагался отдых… своеобразный, конечно, но отдых.
У поцелуя был вкус компота и разврата.
— Готовься, волшебник, — шепнула Саломея, вновь соскальзывая с меня и кровати, — Они уже близко.
Было… даже жаль, что наше время подходит к концу. Саломея, когда в ней пребывала богиня (ну, и не только она) превращалась в очень приятную девушку, чья красота и характер заставляли меня чувствовать себя влюбившимся подростком. Временами, это ощущение пропадало, временами накатывало так, что я чувствовал себя на седьмом небе от счастья, но… это была лишь иллюзия, добровольно принятая на себя двумя древними существами, каждое из которых хотело снова ощутить вкус жизни. Волшебник останется в башне, а апостол пойдет земными путями, оба жаждут и получают то, чего были давно лишены — свободу.
Вся прелесть в мимолетности.
— Если будешь продолжать философствовать, глядя на мой зад, то с тобой может случиться что-нибудь страшное, Джо, — промурлыкала высунувшаяся в окно девушка, — Это тело — не единственное, что есть в моем распоряжении!