Впрочем, мне сейчас было не до этого. В голове как будто оттанцевался какой-то фраер, всё тело гудит, шляпу с посохом найти надо, так еще и Шайн… Хреново за ним Лючия следила, надо будет ей предъявить. Забрала нормального кота, а вернулся с какой-то дичью…
Я уже почти пришел в норму, как неожиданно оказался скрючен, согнут и ухвачен собственными дрожащими руками за горло. Внутри взбурлило нечто неведомое и необоримое, от чего я, как какой-то там пошлый фраер, взмыл в воздух и заорал, запрокидывая голову к небу. Как-то автоматом вышло, не спрашивайте.
Сгущающиеся тучи? Фиолетовые молнии? Панический ор женщин и демонов? Все прилагается.
Я висел и орал, хрень творилась. Что тут еще скажешь? Не орать было нельзя, потому как из потрохов у меня начал бить свет. Фиолетовый, конечно же. Вися и оря, я очень надеялся, что оставшаяся внизу эльфийка не видит, бьет ли у меня свет из жопы. Это было бы ну вообще лишнее. Но из других отверстий точно лупило!
Затем пришло оно. Ощущение, от которого я бегал несколько жизней.
Несокрушимая мощь. Понимание, что я могу всё и даже больше. Сила, но не сила магии, мягкая и пластичная, услужливая и универсальная, а безжалостная сила, кромсающая реальность, не знающая барьеров, диктующая всё, всем и всегда!
МОЩЬ!
НЕОБОРИМАЯ МОЩЬ!!
СИЛА БОГОВ!!!
— Прекратить… страдать… ерундой! — просипел я, пытаясь овладеть собой в хорошем смысле, — Отставить! Отмена! Отбой! Пауза!!
— … еловек… — раздался жалкий писк снизу, — Что с тобой, человеееек⁈
— Плохо мне, дорогая! — рявкнул я, пытаясь справиться с бузящей в теле силой, от чего стал закручиваться в воздухе, вращаясь как полный придурок, — Вали отсюда!
— Скинь ей меня! Скинь!! — заорала Лилит с груди, — Я тоже хочу отсюда!!!
Увы, но сделать я ничего не успел. Из вновь возникшего тучеворота, находящегося прямо над моей головой, четко в меня ударила фиолетовая молния толщиной с мою же башню!
И вот тут я увидел небо в алмазах!
Мироздание раскинулось перед моим внутренним взором. Звезды, планеты и галактики, измерения и туманности, черные дыры и прочая космическая бижутерия заплясали в бесконечно сменяющемся танце, удаляясь и удаляясь перед моим потерявшим все берега сознанием, пока я не увидел оно. Гигантское дерево-реку, светящийся образ во мраке вечного космоса, титана, превосходящего размерами всё и вся. Оно было бесконечно большим и бесконечно прекрасным в своем постоянном неподвижном движении.
Я знал, что это такое.
Иггдрассиль, древо-река душ. Место, куда отправляются все скопытившиеся, чтобы быть очищенными от тяжести воспоминаний, а затем быть возвращенными в вечный круговорот душ. Исполинское бесконечное нечто посреди ничего, колыбель жизни, центр Вселенной, явление, рядом с которым галактики кажутся мелкими камушками…
…и меня выкинуло назад, чтобы я бездарно шлепнулся на мятую траву. Очень больно, кстати. Под травой, знаете ли, земля.
— Едрит мадрид… — прохрипел я, напоминая сам себе раздавленного жука, — Что это… было?
Ответа не последовало. Не то чтобы я надеялся, но мало ли? Такой шухер обязан был привлечь внимание Лючии, никогда всерьез меня этим вниманием не обделявшей, но, видимо, у богини были ноготочки, или там, скажем, запор, поэтому тишина стала мне ответом. Полная такая. Хорошо, значит, эльфийка убежала. Не убило же её наповал? Меня же вон, не убило.
— Хозяин… я тебя ненавижу… — раздалось из амулета на груди потерянное и женское, — Что это было…?
— Нашла, кого спрашивать! — фыркнул я, уже не зная, чего ожидать дальше, — Встаем, ищем посох со шляпой.
— Да?!! — внезапно заорал в истерике амулет, — Это всё, что ты можешь придумать?!! После того, что было?!!!
— Тиха! Не позорь отца. Вон наши гоблины бегут, — пробубнил я, с некоторой опаской озираясь по сторонам.
В сторонах было тихо и спокойно. Тучи снова рассасывались, робкое, почти закатившегееся солнце освещало мой потрепанный и запыленный зад, всё намекало на то, что шоу закончилось и кина больше не будет.
Так, в принципе, и вышло. Но с продолжением…
— Что… — слабо и жалко пробубнил выползший из травы помятый, пожеванный, вздрюченный и просто хреново выглядящий Шайн, — Что… случилось?
— Слышь, — задумчиво я уставился на него, — Зачем тебе пять глаз?