Последний день.
— Не отвлекаемся! — тут же рыкнул пугнус, проверив зубами привязанный у плеча мешочек с наличкой, — Валим из этого города! Быстро!
Их еще могли догнать брошенные лепреконы.
Через несколько часов на совершенно другом материке
Зрелище, развернувшееся на переправе через великую реку Замон, было достойно запечатления рукой величайшего из живописцев, когда-либо рождавшихся в мире Орзенвальд!
Клубящиеся небеса, дышащие тьмой, ярчайший поток безжалостного фиолетового света, бьющий в троицу поднявших руки к небу эльфов, земля, раздираемая столкнувшимися энергиями, разлетающимися от места, где божественная мощь, слепая в своей абсолютной ярости, вгрызалась в магические щиты, поднятые тремя лучшими из магов вечноживущей расы!
Силы, вступившие в противоборство, были невероятны, умопомрачительны, недостижимы! Они были настолько близки к абсолюту, к максимуму, что когда-либо испытывал этот мир, что свидетели этой сцены, застывшие в отдалении, все, не сговариваясь, были уверены, что наступил Конец Времен. Колонна света, прилетевшая из ниоткуда, должна была раздавить троих мудрецов, а затем, взорвавшись, поглотить остатки этого мира!
…этого не произошло.
Три величайших мага, легендарный Эфирнаэбаэль Зис Овершналь, мудрец из мудрецов Хорнис лон Элебал и его мудрейший брат, бывший князь Нахаул лон Элебал… они справились. Они удержали щиты, они вынудили направленную на них атаку истратить саму себя (из-за чего она, разлетевшись на где-то тысячу километров в радиусе, еще сто лет учиняла несчастья на местности)!
Они победили. Дорогой ценой, объединением всех усилий, но… они победили.
Правда, ничего не поняли. Вот вообще ничего.
Но не подали виду.
Мудрецы, всё-таки.
Глава 9
Вопросы залу
Я никоим образом не планировал возвращаться в Дестаду, особенно после всего случившегося — но банально пришлось. Меня выгнали из дому. Не просто так, конечно же, а потому, что несчастья вокруг меня и со мной начали случаться со страшной частотой и силой, что было обусловлено последствиями моего не слишком-то умного эксперимента по истощению силы бога. Увы и ах, но гнущиеся канделябры, убегающее молоко и спонтанно загоревшийся бывший пиратский кок — всё это стало частью той движущей силы, что вышвырнула меня из родной башни!
В качестве утешения я взял с собой эльфа. Тому было нечего терять, кроме своих оков, а от них его уже избавила племянница.
— У меня зуб болит, — с немалым удивлением поведал мне сидящий, скрючившись, на шконке в нашем с Астольфо убежище Эльдарин Син Сауреаль, — У эльфа болит зуб. Ты на самом деле бог.
— Временно, — отмахнулся я, усаживаясь на соседнюю лавку и начиная перешнуровывать уже трижды расползавшийся башмак, — Значит, твоя племянница использовала древний ритуал перетягивания проблем родственника на себя и…
— … и сняла с меня старое, чрезвычайное тонкое и очень умело сплетенное волшебство, — спокойно кивнул мне собеседник, тут же с чувством чихнувший и пустивший от этого дела тонкую аристократическую соплю, — Перетянула на себя.
— Тем самым она похерила мой план разобраться в том, что происходит, плюс, к тому же, теперь сидит в моей башне и возится с гоблинятами, — с досадой подытожил я, — И даже Игорь её не пугает.
— Мы разберемся, — отозвался декан факультета Исследователей, — Оставь Лонкабль на меня. Я вернусь в Школу Магии и разузнаю, что происходит. Жаль Вермиллиона, он определенно знал, в чем тут дело…
Рассказывать эльфу, что старый хрыч жив, бодр и занят, я не собирался. Бытие определяет знание и сидящий возле меня разумный, полагающий меня своим другом, пока шел по старым рельсам, которые из себя представляли сплошную ложь. Что будет, когда он это примет полностью? Кем он станет? Кем он был? Увы, последствия есть всегда.
— Ладно, раз так, — медленно кивнул я, наблюдая за расползающимся по рубашке швом, — Тогда лучше действовать прямо сейчас. Рядом со мной, как видишь, небезопасно.
— Да, я вполне готов, — поморщился от зубной боли эльф, — Только не понимаю, чем ты хочешь заняться в Дестаде.
— Поищу одного осла, — ухмыльнулся я.