— Хорошо, — после того, как мы закончили на сегодня, резюмировала башня, — По крайней мере, ты не деградировал. И прекрати называть меня башней!
— Ты же у меня прячешься, не так ли? — хмыкнул я, — Будем общаться только вдвоем и наедине?
— Нет, — подумав, признался архимаг, — Пускай будет башня. Я найду применение твоим слугам. В меру, разумеется.
Ну что же, да здравствует операция: «Дорогая, я оживил башню!».
— Лучше бы меня оживил! Я тут уже почти умерла… — недовольно буркнули из активированного амулета, на что я только закатил глаза. Женщины.
— Оставь здесь это устройство, — отреагировал на мою поделку Вермиллион, — Мне интересно будет изучить его.
— Не надо! — испугалась суккуба, — Я не хочу изучаться!
— Там в мастерской выше несколько сотен суккуб и недособранные амулеты, — объяснил своему новому искусственному интеллекту я, — Изучай сколько угодно, но мою девочку не надо. Она у меня особенная!
— И нетрах…
Ох уж эти молодые суккубы, все мысли только о сексе, представляете?
Операция прошла без шуму и пыли. Игорь был достаточным свидетельством того, что Джо может устроить нечто замысловатое, а вот голос из ниоткуда Редглиттерам быстро понравился, когда они поняли, что башня видит всё и везде, а значит, их личное присутствие теперь далеко не обязательно и можно пить чай. Этот вопрос мы улаживали, знакомясь (Вермиллион талантливо играл безымянного духа, наотрез отказывающегося от женских имен, которыми его хотели наречь), пока в беседке перед башней не нарисовалась чумазая, всклокоченная, злая как тридцать три укушенных в зад сенбернара… Мойра Эпплблум.
— Джо!!! — истошно заорала она, — Выходи, скотина!!
— Ща! — высунулся я из окна, — Пирог с козлятиной будешь⁈
— Я⁈ — обомлела девушка, выглядящая так, как будто бы выскочила из пожара, — Да я тебя сырым буду!
— Слышь! — тут же возмутился амулет у меня на груди, — Отзынь, курва! Он мой!
— А это еще что… — попыталась начать волшебница, а затем, видимо, переключив в голове режимы, начала ругаться, призывая меня немедленно явиться перед её чумазым ликом.
Пришлось выходить, чтобы тут же подвергнуться плачу, стону, вою, претензиям, жалобам, доносам, клеветам и прочим женским благоглупостям? Почему им? Потому что в течение пяти минут, пока чумазая блондинка изливала мне свою душу, она так и не сказала, что случилось!
— Когда-нибудь я пойму, как вы, женщины, умудряетесь выжить после приступа стыда, который должен был вас гарантированно убить, — поведал я слегка покрасневшей волшебнице, после того как она осознала всю глубину глубин, — Но это явно будет не сегодня…
— Слуша…
— Что. Случилось?
Случился осел с парой поджигателей, слегка попортивший Мойре утро. Разумеется, её лавка была заклята и от огня, и от порезов стеклом, но пламя, дым, чад, проснувшийся похмельный Освальд, паника и моё имя, произнесенное пугнусом, всё это привело нашу чувствительную блондинку в режим повышенного вибрирования, из-за чего она пришла есть мой мозг и требовать убить всех пугнусов на планете. Или, по крайней мере, в Дестаде.
На это я уже не обращал внимания. Есть только один пугнус, сильно пострадавший после контакта со мной. Я натравил на него Кума и у них была противоестественная, но очень страстная любовь на обломках эльфийского шалаша. Под взглядом, собственно, эльфийки. Видимо, последнее оставило неизгладимое впечатление на нежном сознании разумного осла и тот, вместо того чтобы заняться самоанализом и проработать собственные проблемы в общении, решил назначить меня своим врагом. Только вот…
— Это был не простой пугнус, а участник особого движения, направленного на борьбу с волшебниками, — поведал я нервной Эпплблум, — И звали его Аргиовольд.
— Да мне чхать, как его звали!! — взвизгнули мне в ответ, — Сделай так, чтобы подобного больше не было, слышишь!!!
— Хозяин, зачем мне умнеть? — неожиданно послышалось из моего амулета, — Смотри, какая дура. И ничего, живёт.
Хм, аргументный аргумент.
— Я⁈ Дура?!! — остолбенела перепачканная блондинка.
— Конечно, — невозмутимо отозвалась суккуба, — Тебя же не осел жечь пришёл, а двое людей в компании осла. Даже я понимаю, что ты тут вообще не при чем. И все гораздо серьезнее.
— Молодец, Лилит, — на полном серьезе похвалил я суккубу, заставив Мойру задохнуться в праведном негодовании, — Всё куда серьезнее, чем может показаться. Сейчас мы пойдем в Дестаду и все проверим…