Мы ждали. Бочонок продолжал окутываться молниями, гостья замахнула еще стакан и начала легонько покачиваться, а Вермиллион мудро хранил молчание. Заскучав, я взял Игоря, который принялся почесывать мне спину. Не ну а чо? Тут и ежу ясно, что на очереди очередной апокалипсис, а это дело знакомое…
Тут, как в сказке, скрипнула дверь, в помещение ворвалась встрепанная эльфийка, ругаясь и завывая на тему, чтобы некий хитрый подонок, обманщик, гад и эксплуататор Джо немедленно отдал ей документ, в котором граф Караминский жалует Наталис Син Сауреаль целым лесом, нахаляву и просто так. Ибо вообще уму непостижимо, как эта скотина, этот циничный и обнаглевший тип, посылающий невинных девушек на грабеж карловых корованов, имеет наглость таить от неё такое!
Ну да, ворвалась.
Встретилась взглядом с Лючией.
А тут значит иллюминация еще, все эти круги светящиеся, томный хор из ниоткуда, блики на стенах, прочая божественная ересь, бочонок с молниями… и я, чешущийся как шелудивая собака.
— Я попозже зайду! — пискнула бледная как смерть девушка, исчезая чуть ли не телепортацией.
— Еще налить? — покосился я на богиню.
— Д-да, — переборов некоторое сомнение, кивнула она.
Это было неправильное решение, потому что стакан, кстати, уже слегка потерявший форму, оказался лишним. Ну а как иначе трактовать то, что хранительница волшебников нетвердой походкой подошла к стулу, хлопнулась на него, а затем, поставив на столешницу локоть, подперла рукой щеку и посмотрела на меня как собака Павлова на светофор?
— Я н-не могу… — выдавила она и замерла, глядя на меня большими красивыми глазами.
— Поднять ногУ? — нервно скаламбурил я, отдирая щупальце Игоря от мест, куда оно проникать было точно не должно.
— П-понять, — выдавила богиня, — Всё сложно, Джо. Налей ищо.
— Так мы уже не решаем проблему, а просто бухаем? — покопался в собственных планах я, находя смену концепции не то, чтобы совсем уж ужасной. Набухать явленную в физическом мире богиню, а затем, как это водится у приличных людей, переспать с ней? Ну, апокалипсис может подождать, знаете ли…
— Н-нет! — встрепенулась Лючия, — Всё оч-чень ужасно! Кош-шмар. Налей ищо.
— Ла-аадно… — с сомнением прокряхтел я, подходя к бочонку с новым кубком.
Ну а почему бы и нет? Я же волшебник, до Долины Несчастий доберусь быстро… но потом.
— Я-я не могу про… прон… порн… порнзить… — тем временем докладывала богиня, то и дело роняя голову с подпорки, — … взглядом сво…ик! Божес… ским. Взгля… дом. Порнзить! Не…
— То есть, ты не видишь, что происходит в Долине Несчастий.
— Во! — встрепенулась светлая, но очень пьяная богиня, — Не… ик… могу. И… эта… Порсотивлени…е. Твоё. Это. Не… нашла. З-з-значит… они все там. Та…ик! М!
— Ла-адно… — протянул я, протягивая ей стакан, — А может, помощи у кого-нибудь попросим? Ну, из твоих коллег?
— Ты што⁈ — на меня тут же испуганно и возмущенно выпучились, — Низя! Позор! Моя пер-тур-бация… ик! Пострадает!
Ох уж эти женщины. Ладно, тогда будем по старинке. Сами. Но сначала…
Увы, мои грязные поползновения, то есть ласковое утешение впадающей в грусть и печаль женщины, не дошли далее поглаживания затылка Лючии, весьма благосклонно отнесшейся к тактильному контакту, потому что в помещении внезапно раздался новый голос:
— Вы не звали, но я пришла! Припёрся. На помощь вам! Цените! Любите! Сначала вы! Потом я! Ура!
Голос был жутко неприятным, ибо двоился. Казалось, что мужчина и женщина говорят одновременно, но с небольшим, крайне раздражающим отставанием. Мне, уже предельно сытому в жизни появлением незнакомых голосов за спиной, внезапно стало очень яростно, потому что Лючия — вот она, а тут всякие пи…
Уоу.
За моей спиной обнаружилось хтонически неописуемое в плане одежды существо, напоминающее разделенного вдоль напополам человека. Одна сторона хрени была мужской и бородатой, вторая женской и красивой. Феерический прикид этой сущности был способен привести цыгана-сутенера с хронической ненавистью к эпилептикам в состояние перманентного оргазма с сердечным приступом под конец. В глазах твари, надругивающейся над всеми смыслами, включая здравый, царило нечто среднее между маниакальным остервенением и отбитым восторгом первокурсницы, которая еще не поняла, что за чудесный веселый пакетик с вкусными веществами, отданный ей этим красивым негром, придётся кое-чем заплатить.