— А вместе с этим он впитает и все остальные энергии Долины Несчастий, станет самым крутым, врежет нам и… — лежащая на спине курица с задранными лапами задумалась, тоненько отрыгнула, а затем добавила, — … потом будет совсем плохо. Особенно мне. Я не хочу, я боюсь, я несогласен!
— То есть всё Сопротивление сейчас молится моему коту посреди долины, куда нормально могу пройти только я? Так что ли? — решил я уточнить детали.
— Пройти можно, если осторожно, — подумав, ответил Шакалот, разглядывая нас с богиней одним глазом, — Но времени немного. Три-четыре дня. Они пока не очень молятся. Собираются. И карлов ждут. Им долину обещали.
— Каких карлов? — не понял я.
— Да каких-то там… — подрыгала лапой курица, а затем снова заинтересованно уставилась на нас, — Слышьте… третьим буду?
— Чего? — не понял я под сопение давно затихшей богини.
— Не будешь! — сердито отрезала та, тыкаясь мне носом за ухом.
— Жопошница, — поставил вердикт бог безумия.
— Иди домой уже! — огрызнулась Лючия.
— Да я б хоть посмотрел!
— Кашанавт!
— Шакалот! — горестно всхлипнул пьяный, а от того куда более понятный бог, — Эх, пойду я. Тварей не дарят, трахаться не дают. Злые вы. Уйду я от вас.
— Катись уже! — Лючия, явно настроившаяся на другое, лишь злобно пробурчала, — Помощи как от козла молока. Разве что информацию сообщил. И как всегда, придётся всё самой делать…
— В смысле отправишь туда Джо? — спросил я с сарказмом, пожимая горячую ягодицу этой ж-жж-женщины.
— Ага, — простодушно кивнула она, окончательно переходя в режим «пришла весна, пора любви, кого поймал — того люби».
Что могу сказать? Всё прошло хорошо, волшебно, даже божественно, но… с утра я обнаружил на полу в комнате, где происходила божественная пьянка, куриное яйцо. Обрадоваться этой находке как-то вот совсем не получилось!
///
Знайда, задумчиво нахмурившись, наблюдала за тем, как Кум гоняет по саду её завывающего мужа и Хатушу. Последняя бегала совсем голой, тряся своими мелкими сиськами и заполошно взвизгивая, когда её мощных ягодиц касалась очередная маленькая молния с рогов быка. Мужику доставалось куда сильнее, от чего он хрипел, трясся и часто обнимал яблони, причем его каратель вовсе не собирался его бодать и топтать, а переключался на знайдину подругу. Штанов на муже не было.
Мрачно вздохнув, девушка облокотилась на забор, продолжая наблюдать за этим вот зрелищем. Подругу и мужика ей жалко совсем не было.
Нравы в Липавках всегда были очень свободные, никого особо не волновало, кто там в кого тыкается. Тем более, что говорить про саму Знайду? Она всегда была неторопливой в разуме, зато доброй и богатой телом, так что внимания на неё обращали частенько. Да и она против-то особо не была. Житейское же дело, да и не без приятственности. Да и не корову ты проигрываешь.
Корова, тем временем, уверенно выигрывала, заслуживая медленное знайдино одобрение. Причиной негодования обманутой супруги было одно из немногих местных табу, которое её мужик и её же подруга порушили прямо вот совсем. Плюнули, можно сказать, Знайде в душу — грешили, собаки, на чужом супружеском ложе. Помяли всё, попачкали жопами своими потными. Бык даже вон, разозлился.
К вопросу, как Кум смог проникнуть к ним в дом и выгнать обоих в сад — Знайда не задавала. Это уже было вне её компетенции и кругозора.
— Позови его! Позови! — жалобно кричал караемый муж, — Знайдушка!
— Не буду, — мрачно отвечала девушка, — Скотина.
— Ай! — кричала Хатуша, вчера только одалживавшая у Знайды кувшин с маслом, — Спасите! Убивают!
За такое вранье она была оттолкнута бычьим боком в малину, давно и неприлично разросшуюся, что, конечно, привело к появлению шикарнейших царапин во всю Хатушу.
— Не убивают тебя… — тихо, но уверенно пробурчала хозяйка опороченного дома, — Так тебе и надо! Стервь!
В голосе вечно доброй и спокойной Знайды это ругательство звучало прямо как проклятие.
— Знайдушка!
— Подруженька!
— Что-то какой-то слишком умный бык, — задумчиво проговорила вспорхнувшая на плетень рядом со Знайдой курица, от которой сильно пахло спиртным, — Чего он такой умный-то?
Девушка задумалась. Кум? Да он вроде всегда такой был. Красивее только стал, когда ему одежку сочинили. Прямо настоящий рыцарь! И молниями бьет. Как маг. Неужто изменился? Да нет, вроде…