— Он заорёт на незнакомца, который попробует ночью войти в комнату, где стоит эта фигурка, — пояснил я её назначение, предупредив, — Громко. Поэтому к себе в спальню не ставьте.
— Почему? — тут уже удивился носатый толстяк.
— Во-первых, тогда уже будет поздно, — улыбнулся я ему, — Во-вторых, тогда обосрется не только вторженец.
Довольные аристократы даже угостили меня пирогом. Попутно я оценил достижения Астольфо. Ну, он был жив, здоров, со всем набором конечностей, что уже было большим успехом, но у парнишки оказался талант человека, выживающего в разном дерьме, а это было едва ли не ценнее. Без большей части розовых очков, поверивший в себя, упражняющийся на износ парень (которому я поведал о том, как важно грамотно потратить свою юность) уже представлял из себя персону, которую я бы взял с собой на дело хотя бы для того, чтобы было кого оставить в качестве отвлечения. Это было только начало.
Он вырос, подсох, оброс тугими, хоть и малозаметными мышцами, научился воровать у отца вино как боженька и теперь даже спал, не расставаясь с кинжалом. Правда, чего греха таить, периодически посверкивал на меня полным жажды крови взглядом, чем напоминал мне Шайна (пускай котик отдыхает дальше!). Сам же барон Ходрих на меня чуть ли не молился, видя, как сын становится человеком. Еще бы, последний сын. Мужик, хоть и выглядел как носатый слабовольный толстяк, никогда в руках ничего тяжелее пера не державший, вычеркнул из своего рода трех детей уже. За дело. Астольфо оставался его последней надеждой.
— Так, начнем следующий этап обучения, — пораскинув мозгами, принял решение я, сидя в компании отца и сына, — Он тебе понравится.
— Он мне точно не понравится! — нервно дернул глазом юный, но уже немного опытный парень.
— Куда ты денешься… — пробурчал я, залезая в кошель.
На столешницу оказались выложены пятнадцать золотых. При виде денег мой падаван начал дергать обоими глазами и даже немного ногами. Он помнил, что когда я последний раз ему дал тридцать серебряных, то пришлось выживать месяц в Дестаде, попутно копя пять золотых на телепортацию. Это у него получилось, но не с первого раза.
— Итак! — торжественно объявил я, заканчивая приготовления, — Скоро лето! Пора отдыха! Вот, дорогой ученик, тебе пятнадцать золотых. Ты эти деньги подаришь.
Барон поперхнулся. Сумма, мягко говоря, была внушительной даже для него. Не такой внушительной, чтобы уйти побираться, но уж точно не то, что легко можно достать из кармана.
Сейчас он поперхнется еще раз.
— За что это я буду дарить деньги? — с прищуром посмотрел на меня нервный и подозрительный Астольфо.
— Ты будешь дарить по золотому каждой забеременевшей от тебя девушке, — выдаю я чрезвычайно довольный оскал, — И ты справишься до конца лета.
Человека в жизни поджидает множество опасностей и соблазнов. Женщины — первейший из них, с ним обязательно надо уметь бороться. Мы, к счастью, живем не в высокоморальном и технологическом обществе, а вполне себе в средневековье, так что тут такой финт ушами куда более приемлем. Если не считать того, что молодежь не особо хочет залетать от кого попало, так что вполне себе бодро жрёт зелье из деревенской бочки. Этот вопрос юному Астольфо тоже предстоит решить.
— Отец… — беспомощно воззрился вьюнош бледный на своего предка.
— Джо Тервинтер учит тебя, от результатов я в восторге, — развел руками умный носатый толстяк, — И он только что вложил пятнадцать золотых в свой урок. Ты выполнишь поручение, сын мой.
— Или тебя пришибут в процессе! — жизнерадостно заключил я, поздравляя себя с тем, что всё лето не придётся возиться с парнем. Ничего, это ему пойдет на пользу. Тут нужно посидеть, подумать, понять, что беременность — это не красный флажок, выскакивающий у женщины на лбу сразу, как только чудо произошло. То есть, отнимаем месяц, как минимум. Остается два. Пятнадцать — это только целей, попыток-то надо куда больше, а еще планирование, разведка, поиск места… да и организм не железный. В общем, серьезная и солидная операция для вьюноша бледного, только теперь у него вокруг не Дестада, а родные кущи.
Теперь, наведя везде порядок и благодать, можно было заняться действительно серьезными вещами. Мои новые магические инструменты, изготовленные из червяка, требовали тщательной доработки. С палочкой-то всё было просто, а вот будущие жезл и посох требовали нашего с Вермиллионом внимания, магии и усидчивости. Что интересно — этого же требовал еще и бывший Библиотекарь лично для себя.