Дремичев Роман Викторович
Роберт Говард - Джокер Дьявола
Дьявольская шутка, По следу беглеца
Robert Howard: The Devil's Joker (The Devil's Jest; Outlaw Trails) 1975
Сонора Кид ненавидел змей с навязчивым отвращением, охватывавшем все их виды, - и ядовитых и безвредных. Большой Билл Харриган был заядлым шутником, чье чувство юмора иногда бежало далеко впереди его сообразительности. В противном случае он никогда бы не рискнул разыграть шутку, которую приготовил для Соноры Кида в Салуне Антилопы. Он не понимал всю степень страха Кида и его отвращения к рептилиям. Во всяком случае, он направился к худому молодому ковбою, подмигнув толпе и заговорив с ним добродушно, - и тут же сунул лазающего полоза ему в руку. Кид, увидевший и почувствовавший этот извивающийся ужас, отпрянул с бешеным криком, который вызвал у толпы гром буйного веселья. А Кид словно обезумел. Побелевший и охваченный гневом, инстинктивно поддавшись ярости, он обернулся и выстрелил Большому Биллу Харригану в живот. Громкий смех Большого Билла перерос в хрипы агонии, и он рухнул на пол.
Общее веселье внезапно прекратилось. Кид, замерший от изумления, как и все остальные, был первым, кто пришел в себя. Его вторая пушка выскользнула из ножен, и два дула повернулись в сторону ошеломленной толпы, в то время как он сам начал отступать к двери с белым лицом и сверкающими глазами.
- Не дергайтесь! - прорычал он. - Не двигаться ни кому из вас! Поднимите ваши руки!
- Ты не уйдешь отсюда после этого, Кид! - Это был шериф Джон Макфарлейн, высокий, рослый мужчина, и совершенно бесстрашный. - Это хладнокровное убийство, и ты это знаешь! Харриган даже не вооружен...
- Заткнись! - прорычал Кид. - Правильно или неправильно, но петлю не сплели еще для меня пока. Никому не двигаться, если не хотите чтобы ваши кишки выбило наружу!
- Я достану тебя! - бушевал Макфарлейн. - Я последую за тобой даже в ад...
С рычанием Кид выскочил через дверь, из квадрата света и во мрак, бросившись к коновязи. Так быстро он двигался, что был уже в седле и повернул своего высокого гнедого прочь, когда первые фигуры только появились в дверях, сбитые с толку темнотой, и попытались выстрелить в него. Кид помчался, как вихрь, он выдал залп в землю между копыт лошадей, привязанных к стойке, чем вверг их в истерию, и с пронзительным ржанием они освободились в неистовом ужасе.
Выстрелы наполнили красным темноту позади него, когда он был уже далеко, и ночь трещала криками и проклятиями, когда мстительные люди пытались поймать и успокоить обезумевших коней. К тому времени, когда первые преследователи помчались по следу беглеца, грохот копыт его коня растворился в ночи.
Они не поймали Сонору Кида ни этой ночью, ни следующей, ни в течение многих дней и ночей, что он был в пути, стремясь оставить много земель между собой и памятью и друзьями Большого Билла Харригана. Он знал, что угроза Джона Макфарлейна не была пустой. Шериф имел свое личное понятие о справедливости, и он никогда не отказывался от своего обещания, данного какому-нибудь человеку, преступником был тот или нет. Кид знал - Макфарлейн будет следовать за ним, будет идти по пятам за ним через границы штатов, даже в Мексику, если это будет необходимо. И Кид не хотел бы с ним встретиться. Он не боялся Макфарлейна; юный Кид был, как его имя, данное ему в честь уважения к дикой стране холмов к юго-западу от Пекоса, из которой он пришел в земли Макфарлейна. Но Кид не хотел убивать шерифа, он знал, что Макфарлейн хороший человек. Он знал, что его собственные действия выглядели как поступок хладнокровного убийцы. Макфарлейн никогда не был против честной борьбы. Но то, что произошло, - и Кид признавал это, - было убийством. Харриган не носил оружия; он стоял с пустыми руками и смеялся, когда 45 Кида сбил его с ног. Кид выругался от сильного сожаления и ярости. Он знал, как теперь выглядит в глазах тех, кто видел все это. Они не могли понять, что шок и боязнь, которая преследовала его с младенчества, превратили его в одно мгновение в безумца. Они бы не захотели - да и не стали - верить ему, если бы он сказал им, что не понимал, что делает, когда стрелял в этого беззлобного шутника Харригана.
И поэтому, - справедливо или ошибочно, но Кид был человеком определенно не желающим украсить конец веревки, - он в жестокой скачке положил дни и ночи между собой и местом стрельбы.
И не было случайностью, что он въехал в лагерь Черного Джима Бакли, пыльный, утомленный бессонницей и измотанный от этого длительного похода.
Бакли приветствовал его без какого-либо внешнего удивления.
- Рад тебя видеть, Кид. Я все задавался вопросом, сколько же пройдет времени до того, как ты шагнешь на тропу изгоя. Человек твоих талантов не занимается выпасом коров за один доллар в день. Мы можем использовать тебя.