Енот, несмотря на округлость телосложения и чрезмерную упитанность, был существом проворным. Аббат лишь на секунду притормозил свой «Субару Каприз», чтобы впустить его в салон. Впрочем, он не питал иллюзий относительно того, что все его встречи и передвижения бдительно не контролируют люди Байера. То, что они не маячили окрест и не дышали в спину, вовсе не означало, что их не было в природе. Просто они выполняли условие — «не путаться под ногами».
Набрав обычную для Семи Городов невеликую скорость, «субару» покатился по петляющим улицам.
— Черт бы его побрал! — в сердцах крякнул толстяк. — С этим типом не соскучишься. То по всем Семи Городам каруселит, то с машины на машину скачет, словно блоха по кобелям...
— Доскачется, доскачется еще... — многообещающе процедил сквозь зубы лопоухий.
Он дал паре каров вклиниться между своей развалюхой и «субару» и осторожно катил следом за «объектом», стараясь по возможности и не потерять его из виду, и в то же время не особенно попадать в поле зрения преследуемого.
— Я вот что думаю, — начал новую мысль толстяк. — Пора бы нам фраера снова припугнуть. А то разошелся он не к добру. Как бы не вздумал какой-нибудь фортель выкинуть. Типа того что, покуда мы тут за ним приударяем, нас самих с заду или с торца его друзья ущучить могут... Так что надо нам на этот счет под суетиться. Чтоб, говорю, самим не подзалететь...
Лопоухий с минуту обдумывал эту мысль, после чего предположил:
— Может, и вправду, хватит нам с этой свиньей цацкаться? Как только будет один, оттереть его к обочине и упаковать в багажник. Только и всего. А там — пускай по трубе своим дружбанам распорядится, чтобы ковыряльник куда надо принесли. Как платить — его проблема. Не так — значит, по пальцу в час ему резать будем. А то слишком мы разминдальничались тут...
Толстяк покосился на своего напарника и внутренне передернулся.
— Точно, — согласился он. — А то доиграемся... Брать его пора. За жабры.
Блок связи на панели управления машины слежения запел, и на его экранчике поползли строчки принимаемого сообщения. Совсем неутешительные.
— Знаешь, — сообщил своему напарнику Роман Плонски, — эти два идиота никак не вычисляются. Точно — залетные. И на кого работают, непонятно. — Он бросил угрюмый взгляд на неторопливо катящийся впереди по набережной «субару» и добавил: — Да и поведение объекта «Меняла» тоже неясно. Сплошной ребус. Опять он стыковался с объектом «Аббат». И опять — в его каре. А там такие глушилки стоят, что прослушивание исключено. Хорошо-таки дело поставлено у преосвященства Люстига.
Напарник пожал плечами:
— Остается тарахтеть потихонечку у них в фарватере, — вздохнул он. — И приглядывать еще и за этой «сладкой парочкой», что тоже за ними плетется. Имеет смысл подтянуться к ним поближе. Как бы эти ребята чего-нибудь не отчебучили...
Плонски поднес трубку к уху, переключил блок связи на голосовой режим и коротко доложил шефу о положении дел.
— Интересная картина вырисовывается, — задумчиво произнес сэр Байер на своем конце канала связи. — Между этими троими существует явная связь. Я имею в виду Шаленого, Челлини и Шануа. Кстати, аббат на пару с Шаленым чуть ли не полдня проторчал на Речном. В гостях у нашего старого приятеля Фландерса...
Рафаэль Фландерс не раз выступал экспертом по вопросам цивилизации Предтеч и их Магии. Байеру и его людям часто необходимы были справки по этой части. Прикинув в уме это обстоятельство, Плонски осторожно посоветовал шефу:
— Не нанести ли и нам визит к уважаемому археологу?
Было слышно, как Страшный Коннетабль барабанит пальцами по столу.
— Это дело деликатное, — недовольно процедил он. — Фландерс — человек непростой. Его вспугнуть было бы ошибкой. Если надо, я сам займусь им. А вы не слезайте с загривка Челлини.
— Это нетрудно, — вздохнул Плонски.
Внутри «субару» некоторое время царило молчание.
Прежде чем начать говорить, Енот отер со лба бисеринки пота и судорожно вздохнул пару раз. Видимо, собираясь с силами.
— Он хочет поговорить с вами... — выпалил наконец резидент.
И уставился в пространство перед собой невидящим взором.
— Как я понимаю, вы говорите про своего «гостя»? — уточнил аббат. — И чем я обязан такому вниманию?
— Он сразу раскусил вас. Я тут ни при чем — честное слово. — Енот сглотнул. — Вы его интересуете именно как специалист в деле расследования...
Похоже, что аббат не был сильно удивлен таким поворотом дела. Хотя и придал своему голосу вопросительную интонацию.
— Вот как? — только и произнес он. И, помолчав немного, добавил: — Где и когда назначена встреча?
Енот покрутил головой так, что могло показаться, будто воротник рубашки душит его. Потом снова сглотнул и объяснил:
— Он всегда сам находит меня. И он может принимать любой вид. Так что он объявится, если я передам ему ваше принципиальное согласие на встречу.
Енот достал свой блок связи.
— Подождите, — остановил его Кай. — Ваш мобильник надо подключить сюда — на внешнюю антенну. Иначе сигнал не пробьется через защиту. Вот так... Я бы предпочел сам назначить время и место, — вздохнул он.
— В моей ситуации, — невесело улыбнулся резидент, — человек предполагает, а черт располагает...
К вечеру Шишел чувствовал себя совершенно вымотанным. Не то чтобы ему выпали в этот долгий день чересчур уж тяжкие физические труды. Вовсе нет. Вымотали его собственные попытки осознать, что же все-таки он узнал сегодня во время контакта с Джокером. И размышления о том, что такого может из этого контакта воспоследовать.
Джокера он отдал в распоряжение Фландерса, а сам отправился спать в «комнату для гостей». Фландерс, оставшийся в кабинете наедине с Джокером, был намерен поработать с ним «до упора». Ответ Джокера на вопрос о его враге не просто настораживал. Фландерс считал, что он требует немедленной реакции. Но какой? Вот здесь пока царила полная неясность. Док с порога отверг предложение «аббата Шануа» подежурить на пару с Шишелом на предмет безопасности Джокера, да и их собственной, поэтому Кай еще днем отправился в город — разбираться с первой порцией полученной информации, пообещав вернуться к утру.
Фландерс был довольно логичен в том отношении, что, столкнувшись с неизведанной, но опасной сущностью, главное — эту сущность понять, а не ждать, ощетинившись стволами и заклинаниями, чем она себя проявит. Когда это случится, будет уже поздно.
Шишел признал, что в подобного рода делах «аббат» был скорее аналитиком. Но никак не «оперативником». И признал также, что лучше доверить ему работу «по уму», чем простую вахту на страже некоей странности, доставшейся ему, Шишелу, в распоряжение, и на своего старого знакомого не обижался. Он вызвал на Речной остров четверых своих хороших друзей из Ордена, и те потихоньку болтались вокруг дома Фландерса, не очень хорошо представляя, от кого охранять его обитателей. Но Шишелу они верили и знали, что его «так надо!» — не пустые слова.
Спал Шишел чутким и нервным сном, полным, как ни странно, зыбких сновидений, уводивших его в края, в которые он давно уже забыл дорогу. Он всегда был дружен с Таури-дин-Киндари — Грустным богом Странных Снов. И проснулся от какой-то там во сне вполне понятной, но наяву сразу ставшей неясной тревоги. Взглянув на часы, он убедился, что час на дворе довольно поздний. Близкий скорее уже к восходу, чем к закату. Он поднялся с лежанки, на которой дремал одетым, и тихо спустился вниз, в Кабинет.
В углу кабинета курился пепел недавно принесенной в жертву купюры на алтарике единственного в этом доме бога Пестрой Веры — Тату-ил-Таки, Зыбкого бога Догадок.
Доктор Фландерс похрапывал в своем кресле. Прикрученная к краю стола видеокамера спокойно подмигивала огоньком индикатора.
И никакого Джокера в кабинете не было!
Часть III
ЭНДШПИЛЬ
Глава 10
БОГ ОСТОРОЖНОСТИ