ТЕНОР. Несмотря на расширение жизненного пространства, миру в семье не суждено было установиться. Подросшая Сьюзен больше не обливалась слезами, слушая попреки отца, а отбривала его репликами, отточенными в долгой семейной войне. «У тебя в разговорах всегда звучало только две струны, — говорила она. — Одна — история наших предков, другая — твое детское чувство удивления перед миром. Но теперь обе струны порвались». Или: «Ты говоришь не то, что думаешь, и думаешь не то, что говоришь». Когда в доме гостил ее друг-студент, Чивер следил, чтобы они спали в разных комнатах, требовал, чтобы не обнимались на диване в гостиной.
БАС. Поток попреков в адрес жены тоже не ослабевал. «Жить с интеллектуалкой, — писал Чивер, — это все равно что впустить в дом гремучую змею. Она не умеет сложить столбик простых чисел или постелить постель, но будет читать тебе лекции о символике произведений Камю, пока обед подгорает на плите».
ТЕНОР. Кипевшая ярость искала выхода. В рассказе «Океан» жена героя настолько рассеянна, что начинает поливать лужайку во время сильного дождя. Или случайно заправляет салат мужа не уксусом, а бензином. В другой раз вместо соли и перца сыпет в телячьи котлеты отраву против жуков. «А может, это уже не случайность, но преднамеренность?» — думает муж. В рассказе «Образованная американка» герой вынужден после рабочего дня сидеть с четырехлетним ребенком, убирать дом, чистить серебро, потому что жена погружена в благородные общественные кампании и в сочинение биографии Флобера. Однажды муж возвращается домой и обнаруживает ребенка в жару, оставленного в спальне без присмотра. Оказывается, жена уехала в город на какой-то митинг, а нанятая присматривать девчонка ушла домой помогать матери. В конце безжалостный автор дает ребенку умереть.
БАС. По сути, Чивер всю жизнь оставался моралистом, воображавшим, что он знает, какую роль положено играть каждому, и возмущавшимся, когда эта роль не выполнялась. Его дневник переполнен обвинениями себе за то, что он не достиг в семье и обществе статуса непререкаемого авторитета, не поднялся до той роли, которую можно было бы считать достойной. Из этого постоянного мучения и родился, я думаю, один из лучших его рассказов — «Пловец».
ТЕНОР. По свидетельству Сьюзен, этот рассказ был уцелевшим обрывком сожженного романа. Солнечное летнее утро наполняет сердце героя, Неда Меррила, беспричинной радостью жизни, и в голове его рождается славная затея: оставить жену на попечении друзей, с которыми они накануне вечером слегка перебрали, и отправиться в свой дом ВПЛАВЬ! Да-да — плыть, переходя из бассейна в бассейн на участках многочисленных богатых знакомых, населявших их округу.
БАС. Когда я читал этот рассказ в первый раз, мне по-детски хотелось, чтобы затея удалась. Чтобы в каждом доме друзья радовались появлению Неда, как это случилось в домах Грэхемов и Банкеров, угощали выпивкой, просили задержаться. Но когда он в середине пути наталкивается на дерево, окруженное опавшей желтой листвой (что случилось с летом?), на чью-то запертую калитку, на бассейн без воды, я понял, что путешествие в пространстве превращается в путешествие во времени. Стоя у дома Велчеров и глядя на объявление «Продается», Нед пытается вспомнить, когда эти друзья решили расстаться со своим чудесным домом? И когда он с женой в последний раз отказался принять их приглашение на обед? Неделю назад? Месяц? Год?
ТЕНОР. Именно в этой сцене в голове героя всплывает вопрос, который Чивер должен был много раз задавать себе: «Неужели моя память слабеет? Или я так упорно дрессировал ее не помнить ничего неприятного, что разрушил ее способность отличать фантазии от правды?» В очередном доме хозяева пытаются выразить ему сочувствие по поводу обрушившихся на него бед — он заявляет, что не понимает, о чем они говорят, что никогда он свой дом не продавал и что с детьми не случилось ничего плохого. Они ждут его дома и встретят, когда он завершит свой оригинальный заплыв.
БАС. Солнце сменилось холодным ветром с дождем, мускулы пловца ослабели, он уже с трудом — пользуясь лесенкой, такой позор! — вылезает из очередного бассейна. В какой-то момент ему нужно пересечь двухполосное шоссе, и он вынужден долго стоять на обочине в мокрых трусах, а из пролетающих машин его осыпают насмешками, кто-то запускает консервной банкой из-под пива. Потом он оказывается в общественном парке и плывет в бассейне для отдыхающих, натыкаясь на других купальщиков, держа голову над сильно хлорированной водой, подчиняясь грубым командам спасателей на вышках. И, наконец, финал: в холодных сумерках Нед подходит к своему дому и видит, что оборванный ветром желоб повис над окном, ворота гаража заржавели, все двери заперты. Дом темен и пуст. И судорога сострадания сжимает сердце читателя.