Как только Рид узнал о возрождении «Мэссиз», он немедленно отправился к Истмену с толстой папкой рукописей. Из них тот и отобрал «Куда влечет сердце». Тема этого раннего рассказа почерпнута Джеком из жизни нью-йоркского «дна». Сюжет предельно незамысловат. Девушка из дешевого дансинга, оказывается, имеет какие-то идеалы, какие-то стремления, у нее могут быть светлые чувства и привязанности. Сколотив немного деньжонок, она едет в Европу, чтобы собственными глазами увидеть дом Шекспира в Стратфорде и побродить по Лувру.
Рассказ написан мастерски, в нем впервые в полный голос дал себя знать литературный талант Рида. Но он свидетельствует и о другом: что молодой журналист уже резко критически относился к капиталистической действительности, увидел черную несправедливость мира, в котором жил, и не собирался ему прощать попрания самого дорогого — человеческой личности.
Опубликование рассказа имело для Рида огромное значение. Наконец-то он получил трибуну, с которой мог свободно излагать свои взгляды! В «Мэссиз» Джек быстро стал полноправным членом дружного сообщества. Именно здесь его талант получил признание людей, которые разбирались в этом лучше кого бы то ни было в Америке.
Именно Джеку было оказано величайшее доверие — ему поручили составить лозунги «Мэссиз», которые, после того как получили общее одобрение, набирались под титулом во всех номерах.
Естественно, что эти лозунги выражали журналистское кредо и самого Рида. Через четыре года, уже социалист и революционер, Джек вырос из детских штанишек этих четырех принципов, но в свое время они послужили ему надежной отправной позицией.
Вот эти лозунги:
«Искать подлинные причины»;
«Против косности и догм»;
«Печатать все то, что слишком правдиво для «денежной» прессы»;
«Не угождать никому, даже своим читателям».
Невозможно сравнить коммунистическое мировоззрение Рида 1918 года с розовым радикализмом первых лет его журналистской деятельности. Многое из написанного для «Мэссиз» казалось потом ему самому смешным и незначительным. Но этим четырем принципам, как присяге, он не изменял никогда.
Тринадцатый год столетия стал для Джека Рида поистине счастливым. Он обрел свою линию (ту самую, о которой так много говорил ему Стеффенс), обрел друзей, обрел трибуну. Незаметно для него самого пришел и успех, и не только в среде восторженной богемы, готовой каждодневно открывать гениев. Наконец в этом году к нему пришла первая настоящая любовь.
Мэбел Додж была намного старше Джека — у нее был почти взрослый сын. Она была красива, умна, обаятельна, образованна. Кроме того, она принадлежала к числу женщин, для которых умение добиваться своего заменяет счастье.
Влюбившись в Джека, она без особого труда влюбила его в себя. Для него Мэбел была олицетворением того мира прекрасного, к которому всегда стремилась его душа романтика и эстета.
Мэбел ненавидела Америку и предпочитала жить на своей вилле во Флоренции. Штаты были для нее страной уродливых машин и низменного делания денег. Миссис Додж предпочитала не задумываться над тем, что только деньги, которые она так презирала, и дают ей возможность брать от мира все прекрасное. А миссис Додж была богата, по-настоящему богата. Именно из-за этих денег Джек не решался претендовать на руку самой прелестной женщины Нью-Йорка, довольствуясь тем, что ему принадлежало ее сердце.
Дом Мэбел Додж на Пятой авеню слыл самым блестящим литературно-артистическим салоном в городе. В нем бывали люди самых различных общественных слоев, подчас глубоко враждебные друг другу: миллионеры и искатели приключений, музыканты и светские львицы, поэты и анархисты.
Разумеется, став возлюбленным миссис Додж, Джек стал и завсегдатаем ее салона. Его левые взгляды пока еще отлично уживались с шелковыми обоями на стенах фешенебельного особняка.
ВОЙНА В ПАТЕРСОНЕ
Весной 1913 года в жизни Джека Рида произошло событие, разом оборвавшее ее прежнее безмятежное течение: в салоне Мэбел Додж он встретился с человеком необыкновенным.
Как обычно, в тот вечер гостиная была заполнена самой разношерстной публикой. Во всех уголках то вспыхивали, то затихали страсти. Кто-то нараспев читал белые стихи, кто-то импровизировал на фортепьяно. Переходя от одной группы к другой, хозяйка умело и деликатно дирижировала собранием. Уютно примостившись в мягком кресле, Рид думал о чем-то своем, машинально перелистывая взятую наугад с полки книгу.