"Ага."
«Но они прекратили производство».
«Я попросил кое-кого воссоздать ее». Я целую кончик ее носа. «Только для тебя».
Она кладет руки мне на лицо, ее глаза сияют таким счастьем, что мое сердце колотится, а член ломит. «Что я сделала, чтобы заслужить тебя, Макс ДиМарко?» — шепчет она.
«Я понятия не имею, потому что ты — огромная заноза в моей заднице». Подмигнув, я опускаю ее в ванну.
Она не дает мне остроумного ответа. Вместо этого она откидывается назад, кладет голову на бортик ванны и закрывает глаза с довольным вздохом. «Я на самом деле заноза в заднице», — бормочет она. «И это так чертовски приятно».
«Я знаю, детка». Я забираюсь к ней, и она подаётся вперёд, позволяя мне скользнуть за ней. Я обнимаю её, чтобы она могла устроиться напротив меня. «Как твоя задница?»
«Жалит как мать, но не в плохом смысле». Она улыбается. «Мне понравилось, что ты сегодня посетил мой офис. Тебе стоит заходить почаще».
«Я все время захожу».
«Недостаточно часто. Я бы не отказалась от такого визита каждый чертов день». Она хихикает и толкает свой зад к моему члену.
Я прижимаюсь губами к ее уху. «Мне придется придумать альтернативные наказания для твоей непослушной задницы. Мне кажется, тебе слишком нравятся мои шлепки».
«О, я не могу дождаться», — говорит она.
Я покусываю ее за ухо. «Мазохистка».
«Если я ей и являюсь, то только потому, что ты развратил меня».
Это заставляет меня улыбаться. Мне нравится быть единственным мужчиной, который когда-либо прикасался к ней, и единственным мужчиной, который когда-либо будет прикасаться к ней. Вся, блядь, моя.
Я провожу носом по ее затылку. «Ты так чертовски вкусно пахнешь, что я мог бы тебя съесть».
«Пожалуйста, сделай это», — стонет она, потирась о мой член. Мне больно быть не внутри нее.
«Ты будешь хорошей девочкой?»
«Да. Всегда. Обещаю».
«Лгунья». Я просовываю руку между ее бедер, и она широко раскрывается для меня, закидывая свои ноги на мои. Когда я просовываю в нее два пальца, ее спина выгибается, когда она пытается взять больше меня. «Так отчаянно нуждаешься во мне, Джоуи. Ты уже вся мокрая, детка».
«Я всегда мокрая рядом с тобой», — стонет она.
Я глубже вставляю в нее пальцы, и она начинает издавать эти сладкие мяукающие звуки, которые сводят меня с ума. «Бля, ты будешь такой вкусной. Но не сейчас, детка. Позже».
«Макс?» — хнычет она.
«Я не могу есть десерт перед ужином», — дразнюсь я, проводя большим пальцем по ее клитору, пока ее тело не начинает сопротивляться мне. «И я хочу, чтобы ты сидела, вся мокрая. После ужина мы посмотрим фильм, и я буду целовать твою шею и играть с твоей сладкой пиздой, не доводя тебя до оргазма. И ты будешь такой чертовски мокрой, потому что ты знаешь, что я собираюсь съесть тебя так чертовски хорошо, когда я наконец отведу тебя в постель».
Ее стенки сжимаются вокруг меня, выдаивая мои пальцы, пока я тру ее самые чувствительные места. «Макс, пожалуйста?» — умоляет она, потираясь о мои пальцы.
«Я знаю», — успокаиваю я, потирая носом ее затылок. «Но сейчас я позволю тебе кончить, потому что сегодня ты приняла мой ремень, как хорошая девочка».
«О, черт».
«Да, и я тебя сейчас трахну», — говорю я ей на ухо. «Потому что я не выдержу всю чертову ночь, если не сделаю этого. А теперь сделай глубокий вдох».
Она втягивает воздух, и я зажимаю рукой ее рот и нос, пока мои пальцы глубже проникают в нее, потирая основанием ладони по ее клитору. Она приближается к пропасти, ее пизда доит меня. Ее сердце колотится у моего бицепса, когда я притягиваю ее тело ближе к своему. Ее грудь вздымается, когда она борется за воздух, который я ей не дам, и ее кожа обжигает жаром. Она так близко. Я знаю ее тело так же хорошо, как свое собственное, и мне нравится контроль, который она позволяет мне иметь над собой. Она слишком чертовски идеальна.
Глубокий гортанный стон пронзает все ее тело, и я отпускаю руку, позволяя ей задыхаться, когда ее кульминация достигает ее. Она рычит, как моя принцесса-воин, ее тело полностью ошеломлено силой ее оргазма, когда она дрожит и содрогается в моих объятиях. Прежде чем она успевает полностью прийти в себя, я разворачиваю ее и насаживаю на свой член. Мое напряжение тает от чистого гребаного облегчения от того, что я глубоко внутри нее, и мой член пульсирует в ее тугом, влажном центре.
Ее голова падает мне на плечо, она продолжает тяжело дышать, а я обхватываю ее шею сзади, удерживая на месте, пока вхожу в нее.