— Я подумала, что тебе уж очень грустно будет одному на похоронах! — с нервной торопливостью заговорила она. — И вот… в последнюю минуту решила поехать.
— Дорогая моя, верная Сью! — прошептал Джуд.
Но с обычной для ее странной, двойственной натуры уклончивостью она даже не остановилась для дальнейшего обмена приветствиями, хотя времени до похорон оставалось достаточно. Джуд знал, что сложное волнующее чувство, охватившее их в этот час, может не повториться годы, а то и никогда, и ему хотелось задержаться, поговорить, поразмыслить. Но Сью или не видела этого, или же, видя это даже яснее Джуда, не желала подаваться чувству.
Печальный и скромный обряд закончился очень быстро, процессия двигалась к церкви чуть ли не бегом, — так как похоронных дел мастер должен был через час присутствовать на более пышных похоронах в трех милях от Мэригрин. Друзиллу похоронили в новой части кладбища, вдали от ее предков. Сью и Джуд шли бок о бок до самой могилы, а потом пили чай в давно знакомом доме, — последний долг перед умершей объединил их.
— Ты говоришь, она всегда была противницей брака? — спросила Сью.
— Да, в особенности для членов нашего рода.
Взгляды их встретились, и с минуту она смотрела ему прямо в глаза.
— Несчастный наш род, правда?
— Бабушка считала, что из нас выходят плохие мужья и жены. Несчастные — это несомненно. Я сам тому пример.
Сью помолчала.
— Джуд, — начала она дрогнувшим голосом, — разве это дурно, когда муж или жена рассказывают кому-нибудь, что они несчастливы в браке? По-моему, если бракосочетание религиозный союз, это, может быть, и нехорошо, но иногда брак только мерзкая сделка ради материальных выгод: удобств семейной жизни, избавления от налогов или установления законного отцовства при наследовании детьми земли или денег, — и в этих случаях человек не обязан молчать, а может даже во всеуслышание провозгласить, что брак для него горе и позор.
— Но ведь я так тебе и говорил.
— А как ты думаешь, — продолжала она после недолгого молчания, — много ли таких супружеств, где один чувствует неприязнь к другому без всякой видимой причины?
— Думаю, что много. Например, если один из супругов любит кого-нибудь другого.
— Ну а помимо этого? Можно ли, например, считать женщину очень дурной, если ей не хочется жить с мужем только потому… — Голос ее дрогнул, и Джуд угадал почему. — …Только потому, что у нее есть на это личные причины: физическое отвращение, брезгливость, — называй как хочешь, — хотя, она может чувствовать к нему и уважение и благодарность? Я, конечно, только к примеру так говорю. Не следует ли ей постараться преодолеть свою антипатию?
Джуд с тревогой взглянул на Сью и отвернулся:
— Это как раз тот случай, когда мой опыт идет вразрез с моими убеждениями. Как порядочный человек, каким, я надеюсь меня считают, хотя боюсь, что напрасно, я должен сказать: да. Но на основании своего опыта и естественных склонностей я говорю: нет!.. Сью, мне кажется, ты несчастна!
— Что ты! Вполне счастлива! — возразила она. — Как может быть несчастной женщина, которая всего два месяца назад вышла замуж по свободному выбору?
— По свободному выбору?
— Ну да, зачем повторять? Однако мне надо уехать шестичасовым поездом. Ты, наверно, останешься здесь?
— Да, на несколько дней, чтобы уладить бабушкины дела. Дом уже сдан. Проводить тебя до станции?
Сью принужденно усмехнулась.
— Лучше не надо. Но пройти вместе часть пути можно.
— Постой-ка! Да ведь тебе не уехать сегодня. Сегодня уже не будет поездов до Шестона. Тебе придется остаться до завтра.
— Пожалуй, — нерешительно произнесла Сью. — Я и не обещала ему, что вернусь сегодня.
Джуд пошел предупредить вдову Эдлин, жившую в соседнем доме, и через несколько минут вернулся.
— Ужасное положение у нас с тобой, Сью, просто ужасное! — неловко сказал он, потупясь.
— Почему? Нисколько.
— Я не могу рассказать тебе все о своем несчастье. Твое же состоит в том, что тебе не следовало выходить за него. Я это видел с самого начала, но считал, что не должен вмешиваться. Я ошибся. Мне следовало вмешаться!
— С чего ты это взял, милый?
— Я же вижу тебя насквозь, бедная моя птичка!
Рука Сью лежала на столе, Джуд прикрыл ее своей. Сью отдернула руку.
— Это смешно, Сью, после всего того, что было сказано между нами! — вскричал он. — Уж если на то пошло, так я строже и церемоннее, чем ты; противясь такому невинному жесту, ты, только доказываешь свою нелепую непоследовательность!