– Что? – каким-то приглушённым голосом отвечает парень.
– Поняла, что очень хочу… залезть на воооон тот шар.
Показываю на скалодром в виде сферы. Ильин сощуривается, но, к моему удивлению, не следит за моим взмахом руки. Продолжает смотреть на меня. Он понял, очевидно, что я пытаюсь переключить его внимание на самом деле, а не жажду бежать на другую локацию детской площадки.
Затаив дыхание, жду его дальнейшей реакции.
– Надоело кататься на качели?
– Ну…
– А мне нравится. Ощущение, будто в прошлой жизни позволял себе такое развлечение.
– Правда? – удивлённо тяну я.
Даня укладывает голову на сетку и переводит взгляд вверх на небо. Выдает что-то вроде «ага» и молчит.
И меня пронзают самые разные мысли. Кажется, будто у парня не было адекватного счастливого детства. Что я знаю про него?
Что он родился в семье известных актёров и возможно много времени проводил вдали от родителей или они его таскали с собой на съёмки.
Что он ценит своего друга – мажора Руслана Богатырёва, с которым учится на одном курсе. И ещё думает, что девушка Ксюша увела внимание его почти брата от себя.
Дане… одиноко?
– Давай тогда кататься, – миролюбиво предлагаю.
Парень продолжает молчать. Ну вот и показала ему веселье. Шла сюда с целью его развеять, показать, что мир не остановился, что необязательно прямо сейчас выгонять своих тараканов. Успеет ещё разобраться с проблемами поиска себя.
Вдруг мою руку обхватывают горячие пальцы Дани. Чуть сжимают сильнее, чем надо. А потом расслабившись, держат и не отпускают.
Я закусываю губу и смотрю тоже в движущееся вместе с качелями небо.
Скоро будет темнеть. Ещё не весна, день до сих пор короткий, хоть и идёт на увеличение. Зажгутся фонари, отбрасывая тени на детскую площадку. Придёт детвора на вечернюю прогулку. Станет шумно и тесно.
– Когда я был маленьким, родители меня везде таскали с собой, – тихо говорит парень. – Моими лучшими игрушками были реквизиты со сцены, а няньками – стилисты, костюмеры и ребята из массовки. А потом пришло время идти в школу.
Даня вновь задумчиво замолкает, а я не решаюсь нарушать ход его мыслей. Он ведь явно не всё сказал.
– Родители позвали бабушку, чтобы она приглядывала за мной. А школа была… Ну среднестатистическая школа. Я сразу не вписался. Слишком умным был, видимо. Там-то и научился быстро драться.
Драться? Проблемы с одноклассниками? Но я жду, затаив дыхание, не хочу перебивать.
– В общем, в итоге, родители купили крутой престижный дом, и мы перебрались в новый район. Здесь я и познакомился с Русланом. И пошёл в элитную частную школу. Земля и небо по сравнению с тем адом, где я проучился пару месяцев.
Ильин притягивает мою руку к своим губам и целует. Он неожиданности я теряюсь. Он то откровенничает, то начинает проявлять свою симпатию. Не успеваю за его темпом. А ещё мне приятно. Так приятно, что толпа мурашек бежит по всему телу.
– А бабушка? – спрашиваю растерянно, пытаясь спрятать своё волнение за спокойным голосом. – Она ещё живёт с вами?
– А бабушка… Умерла пару лет назад. Она была очень хорошим человеком. Ценила меня больше, чем родители. Мы с ней были в очень близких отношениях.
– Мне жаль…
Что нужно говорить в такой ситуации? Я закусываю губу.
– Знаешь, Джульетта, – с усмешкой говорит Ильин. – Думаю, я готов полезть с тобой на ту сферу, не передумала ещё?
Вновь удивляюсь его перемене настроения. Остаётся только утвердительно кивнуть и последовать за мажором.
***
Забавно. Не думала, что проводить время на детской площадке можно так весело в сознательном возрасте. В нас с Даней словно бес какой-то вселился. Мы зависаем на всех локациях: и в замке, и на скалодроме, и на горках, и даже в песочнице.
Будто бы нам дали второй шанс испытать прелести детства. Мне тоже особо похвастаться нечем в этом плане. Мама умерла, когда я была маленькой. Меня со старшим братом Ромой воспитывал отец. Ну как воспитывал? Он-то больше работал, а мы были предоставлены сами себе.
Ромка за мной присматривал. И торчать на детских площадках ему было просто лень. Так что мы больше шарились по квартирам его друзей, где на меня взирали как на малолетку. Вечно неудобное приложение к Роме.
Заскакиваю в замок, убегая по шатающимся деревянным перекладинам от Дани. У меня уже живот болит от хохота. Пару минут назад он с серьёзным видом лепил цветочек из песка, это было просто грандиозное зрелище.
А ещё этот наглец успел уже облапать меня за пятую точку, пока я лезла на вершину сферы. Но я его благодушно простила, когда оказалась на самом верху. Потому что я ужасно напугалась. Со стороны не выглядело всё настолько страшным. Зачем только полезла наверх?
Потом Ильину пришлось меня спасать с этой высоты. Я даже простила сразу же лишние объятия и поглаживания по голове, когда он меня успокаивал.
Даня всё-таки догоняет меня. Зажимает в одном углу, где нет спуска с горки. Вот я и попала в тупик, хоть и старалась заранее предусмотреть пути к отступлению. Здесь же только выпуклое пластиковое окошко, в которое я чуть ли не заваливаюсь полностью.
– Попалась, – ухмыляется Даня.
Он напирает, так что в итоге я просто падаю прямо на пластик. Смеюсь. Нервное, наверное. Обалдеть, что же делать? Я в ловушке, а Ильин уже нависает надо мной.
– И ты меня не отпустишь? – спрашиваю тихо.
– Даже не рассчитывай, Джульетта. Не в этот раз.
– А если я очень попрошу?
– Попробуй.
Его руки устраиваются по две стороны от моей талии. Губы неминуемо приближаются. Но мне сейчас так беззаботно хорошо, что я думаю… Позволю. Один раз. Он будоражит меня, он пробуждает во мне какие-то новые необычные чувства.
Ага, а потом вечером я скажу парню, что не хочу больше его видеть. Кого я обманываю? Эх, Юлька, признайся, что он тебе нравится.
Чувствую свежее мятное дыхание на своём лице. Закрываю интуитивно глаза в ожидании это сладкого чувства, когда его губы коснутся моих.
И в эту минуту романтический момент разрушает знакомый девичий голос, который удивлённо вскрикивает:
– Даня?