- Что случилось, сестрёнка?
Моё сердце подпрыгнуло вверх и затрепетало где-то между ушей, а потом сахарным сиропом потекло вниз, опаляя щёки, разжигая кровь и вызывая странное томление в низу живота. Когда говорят глаза, что такое слова, они лишь ширма, кривое зеркало, магическая коробка, содержащая совсем не то, что видно стороннему наблюдателю. Кстати, о наблюдателях, пора выпроводить их из комнаты, наша беседа в свидетелях не нуждается, это же не венчание, к сожалению.
- Кормилица, будь добра оставь нас.
Мария заметно огорчилась (наверняка мечтала погреть уши во время нашего с Ярополком разговора), но спорить не стала, направилась к двери, несколько раз повторив, что будет поблизости и сразу придёт, стоит мне только её позвать. Я так понимаю, кормилица всем телом прижмётся к двери, впитывая не только каждое слово, мимолётный шорох, долетающий из моей комнаты. Нет, всё-таки в отсутствии прислуги в двадцать первом веке есть свои преимущества. Взгляд мой случайно упал на Опалова, развалившегося на кровати с видом киногурмана, приготовившегося созерцать очередной шедевр синематографа. Нет уж, голубчик, мы и без тебя прекрасно справимся.
- Кормилица, - окликнула я не спешащую уходить женщину.
- Да?! – Мария с готовностью остановилась, с надеждой глядя на меня.
Извините, но лично я свидания напоказ провожу исключительно на сцене. Личная жизнь потому так и называется, что никого, кроме двоих влюблённых, не касается.
- Котика с собой прихвати, пожалуйста.
- Что?! – возмущённо завопил Александр, превращаясь из ленивого домашнего любимца в разъярённого хищника средних размеров. – Меня и за дверь?! Совсем ополоумела, зараза?! Да я тебя…
Что именно хотел сделать мне Опалов, я так и не узнала, потому что Ярополк решительно ухватил взъерошенного кота за шкирку, чуть сдавил, обрывая тем самым поток матерного возмущения, отодрал от кровати, в три шага преодолел отделявшее его от двери расстояние и вышвырнул кота в коридор. Чётко, жёстко и без лишних слов. Не знала, что Яр так может, со мной он всегда был ласковым и терпеливым. Пока я зачарованно хлопала глазами, пытаясь удержаться от восторженного пускания слюней на такую красочную демонстрацию брутальности, Ярополк коротко и весьма выразительно кивнул кормилице на дверь:
- Прошу.
Мария томно вздохнула, сверкнула глазами и страстным шёпотом, который при желании можно было даже в коридоре услышать, выдохнула:
- Ах, какой. Голубка, по всему видать, синьор Тибальт из тех мужчин, что скучать и мёрзнуть не дадут. Доверьтесь ему.
Тот факт, что синьор Тибальт мой двоюродный брат, нянюшку абсолютно не смущал. Она свято придерживалась правила: что миленькая не сделает, всё ладно.
От вполне понятных и доступных намёков кормилицы я смутилась и едва не позвала Марию обратно, вдруг оробев и не решаясь остаться наедине с мужчиной. С сильным и решительным мужчиной, твёрдо знающим, чего ему в этой жизни хочется и имеющим как минимум три пути достижения цели. Мужчиной, образ которого не смогли вытравить из моей памяти никакие научно-технические достижения,
- Ярополк…
Я смешалась, не зная, что ещё сказать и нужно ли вообще что-либо говорить. Под ощутимо горячим взором бездонных тёмных глаз мне было сладко и неуютно одновременно. А вдруг, я сделаю что-нибудь не так? Скажу что-нибудь не то, разом перечеркнув всё, что между нами было? И мешкать нельзя, ведь нашему уединению в любой момент могут помешать. Та же синьора Капулетти, тьфу-тьфу-тьфу, не к месту будь помянута, решит изобразить заботливую маменьку, и придёт пожелать мне спокойной ночи. Нет, она скорее навестит меня с очередной лекцией о правилах хорошего тона, которые я дерзнула нарушить. Да что же за сумбур-то у меня в голове, я ведь не наивная глупышка, не знающая жизни! Я почти с мольбой посмотрела на Ярополка, не отводящего от меня своих гипнотических очей. Ну, что же ты? Тоже растерялся? А может… я всё придумала, и никакой любви нет и в помине? Одна лишь мимолётная страсть, благополучно истаявшая сизым дымком за время выпавших на долю Ярополка испытаний?