Оружие?! Плохо! Джун дернулась, сделав попытку высвободиться.
- Отошли от них... быстро! - скомандовали коротко и Джун с облегчением узнала голос Пака.
- Расходитесь, - послышался в стороне приказ Кима, - если не хотите нажить себе неприятностей!
- А ты кто такой, чтобы указывать нам, что делать?! - зло начали пререкаться с ним.
- Полиция! Еще дальше отошли! Ну...
И тут Джун повлекли вперед.
- Да снимите с меня этот чертов пиджак, - процедила она, пытаясь высвободиться из крепко обхвативших ее рук.
- Тихо! - шикнул над ней Тхэ Со и, пригнув ее голову: - Осторожно, - втолкнул в салон машины.
- Что ж, это твориться?! - истерично закричали из толпы, уже не делая попыток наброситься на машину, чтобы вытащить из нее обреченных. - Полиция уже убийц защищает! Стыд-то есть?!
- Мы не защищаем убийц, - твердо проговорил Пак возле машины, собираясь сесть в нее. Тихо урчал, заведенный мотор. - Мы не позволяем свершиться беззаконию, понятно?! А вы, что сейчас творите?!
Джун наконец освободилась от пиджака и быстро осмотрелась. Рядом сидел Тхэ Со, прижимая к голове носовой платок уже пропитавшийся кровью. Ким тронул машину сразу, как только Пак сев в нее, захлопнул за собой дверцу. А изрядно потрепанная госпитальная охрана, поддержанная силами врачей, санитаров и подоспевшей полиции, разгоняла взбешенную толпу, лишившуюся своей жертвы. Территорию госпиталя потихоньку очищали от возмутителей спокойствия, оттесняя за ворота.
- Вы в порядке? - беспокоясь, спросил Ким доктора, выруливая со стоянки, то и дело сигналя, чтобы дали проехать и отошли с дороги. - У вас кровь все никак не остановится.
- Ничего, - пробормотал Тхэ Со, отнимая платок от раны, потом прижав к ней снова. - Просто старые швы разошлись.
Осуждение
На следующий день все СМИ были полны противоречивой информации о происшествии у госпиталя. Попытка линчевания доктора Тхэ Со стала главной темой дня. Одни передачи и газетные статьи поддерживали пикетчиков, считая их требования обосноваными и критиковали действия полиции. Другие новостные каналы, наоборот, осуждали стремление толпы к самосуду и призывали все же довериться правоохранительным органам, ведь уже были наказаны и отправлены в отставку те чины, кто нес ответственность за побег Джи Санга. Но, все эти разной направленности выступления, склонялись к одному невероятному факту, что у Санга объявился брат-близнец. "Да и брат ли это?!" - поставили вопрос ребром желтые газетенки, и тут же пустились во все тяжкие развивать эту тему, уверяя на основании якобы проведенного тайного расследования, что никакой это не брат-близнец маньяка, а сам Джи Санг.
Другие новостные каналы подходили к освещению этого же вопроса более основательно и последовательно. Три дня подступы к дому доктора Со и госпиталю были блокированы кордонами журналистов. Три дна окружение Тхэ Со, его сослуживцы знакомые и знакомые знакомых подвергались тщательному допросу, так называемому интервьюированию. Для репортерского расследования в Калифорнию вылетели репортеры нескольких крупных информационных каналов и газет, где они с места рассказывали о том, как жил и учился в здешнем университете, а потом и работал Тхэ Со. Главными вопросами, что неизменно задавали самому Тхэ Со были: почему он вернулся и знал ли он о том, что его брат монстр? Не обошлось, конечно, без провокационного вопроса: "Вы вернулись в Корею, чтобы защищать брата?" Подобные инсинуации прекратились, после выступления министра здравоохранения, заявившего, что Тхэ Со талантливый хирург и Корея нуждается в подобных специалистах.
Далее выступивший глава полицейского департамента Сеула, рассказал, что доктор Тхэ Со не мог знать о страшных деяниях своего братца, потому что уехал в Америку сразу же после окончания школы. Тем не менее, когда шло следствие по делу Санга, прокуратура связывалась с ним и только тогда доктор узнал в кого превратился его брат. Досталось и Джун, но она старательно закатывала глаза и со вздохом умиления лепетала о своей невероятной любви к Тхэ Со, а выслушав вопрос, начинала по новой говорить о своей неземной любви. Писать что-либо, основываясь на ее охах и ахах было невозможно, так как это были одни сентиментальные эмоции и ни одного факта. Обламывались репортеры и об Чон Чжин, не церемонившейся с ними. Ответы экономки колебались между двух вариантов: она, если не обливала, сунувшегося к ней журналиста, грязной водой, то громко и нецензурно посылала его куда подальше, высказав все, что думает о нем и о его паршивой газетенке, которая годиться лишь на то, чтобы ею подтереться. Но поднятая вокруг Тхэ Со шумиха, все же не могла ни завуалировать, ни отвлечь от злободневного вопроса, ни сбить с толку здравомыслящую часть общественности, требующей, чтобы полиция предоставила хоть какой-то результат по поимке Джи Санга.