Юргис слушал ее, ноги у него подкашивались, и он с трудом удерживал равновесие.
— Когда это началось?.. — почти беззвучно спросил он.
— Давно, — ответила она. Онна говорила, как в бреду. — Все это их сговор… их сговор… его и мисс Гендерсон. Она ненавидела меня, а он… он меня хотел… Он всегда заговаривал со мной… на платформе. Потом он начал… начал приставать ко мне. Предлагать деньги. Он просил… он говорил, что любит меня. Потом он начал угрожать. Он все знал о нас, знал, что мы умрем с голоду… Он знает твоего мастера… мастера Марии. Он говорил, что затравит нас до смерти… а потом сказал, что если я соглашусь… если я… у нас у всех будет работа… всегда… Потом однажды он схватил меня… не пускал… он… он…
— Где это было?
— В коридоре… ночью… когда все уже ушли. Я ничего не могла сделать. Я думала о тебе… о маленьком… о маме и детях… Я боялась его… боялась кричать.
Ее пепельно-серое лицо вдруг залилось краской. Она снова начала тяжело дышать. Юргис молчал.
— Это было два месяца назад. Потом он потребовал, чтобы я… пришла в тот дом. Он хотел, чтобы я там осталась! Он сказал, что все мы… что нам не нужно будет работать. Он заставлял меня приходить туда… по вечерам. Я говорила тебе… ты думал, что я на фабрике. Потом… однажды ночью шел снег, и я не смогла вернуться домой. А вчера ночью… не ходили трамваи. Из-за такого пустяка мы все погибнем… Я пыталась пойти пешком, но не смогла. Я не хотела, чтобы ты знал. Все было бы… все было бы хорошо. Мы могли бы жить… по-прежнему… Ты бы так об этом и не узнал. Я бы ему надоела… Он скоро оставил бы меня в покое. Я должна скоро родить… я становлюсь безобразной. Он сказал мне это… два раза… Он сказал мне… вчера ночью. И он ударил меня… вчера ночью. А теперь ты убьешь его… ты… ты убьешь его… и мы умрем.
Говоря это, она лежала, не шевелясь, как мертвая. Даже веки у нее не дрожали. Юргис не вымолвил ни слова. Опираясь на кровать, он выпрямился, ни разу не взглянув на Онну, пошел к двери и открыл ее. Он не видел Эльжбеты, испуганно забившейся в угол. Не взяв шапки, оставив входную дверь открытой, он вышел на улицу. Почувствовав под ногами мостки тротуара, он побежал.
Он бежал как одержимый, слепо, неистово, не глядя по сторонам. Прежде чем усталость заставила его замедлить шаг, он уже очутился на Эшленд-авеню и, увидев трамвай, бросился за ним вдогонку и вскочил на подножку. Глаза его были безумны, волосы развевались, он дышал хрипло, словно раненый бык. Но пассажиры в трамвае не обратили на это особого внимания. Возможно, им казалось, что у человека, от которого пахнет так, как пахло от Юргиса, вид тоже должен быть соответствующий. Как обычно, все перед ним расступились. Кондуктор осторожно, копчиками пальцев, взял у него монету, а потом предоставил в его распоряжение всю площадку. Юргис даже не заметил этого — мысли его были далеко, в груди бушевало пламя. Он стоял и ждал, ждал, пригнувшись, словно для прыжка.
Когда трамвай подошел к воротам боен, Юргис уже успел немного отдышаться; спрыгнув, он снова побежал изо всех сил. Люди оборачивались и смотрели ему вслед, но он никого не видел. Вот, наконец, фабрика. Он проскочил в дверь и помчался по коридору. Он знал, в каком цехе работала Онна, и знал Коннора, начальника грузчиков. Вбежав в цех, он стал искать его глазами.
На платформе кипела работа — грузчики подтаскивали только что упакованные ящики и бочки к вагонам. Юргис быстро огляделся — того, кого он искал, здесь не было. Вдруг он услышал голос в коридоре и ринулся туда. Еще мгновение — и он оказался лицом к лицу с начальником грузчиков.
Коннор был крупный краснолицый ирландец, от которого всегда несло перегаром. Увидев в дверях Юргиса, он побледнел. Секунду он помедлил в нерешительности, и тут противник набросился на него. Он поднял руки, стараясь защитить лицо, но Юргис со всего размаха нанес ему удар между глаз и опрокинул на спину. Потом он навалился на Коннора и схватил его за горло.
Юргису казалось, что от этого человека разит совершенным им преступлением; прикосновение к его телу наполняло Юргиса бешенством, в нем дрожал каждый нерв, бушевали все пробудившиеся темные силы. Этот гнусный зверь сделал Онну своей игрушкой, теперь он получит за это, получит! Теперь пришел час Юргиса! Кровь застлала ему глаза, он с яростным воплем приподнял свою жертву и ударил головой об пол.
Начался невообразимый переполох, женщины визжали и падали в обморок, со всех сторон в цех сбегались рабочие, но Юргис ничего не замечал, он жаждал только одного — расправы с врагом; его пытались оттащить, но он этого даже не чувствовал. Только когда несколько мужчин схватили его за ноги и за плечи, стараясь отнять у него Коннора, он понял, что его добыча ускользает. Юргис рванулся и впился зубами в щеку ирландца; когда его оторвали, он был перемазан в крови, а изо рта у него свисали полоски кожи.