— У нас будет двойня. Я чувствую силу сразу двух свирепых медоедов. — Ловко заскочив мне за спину, обнимая и прижимаясь ко мне своей грудью, шепчет на ухо Рабнир.
И у тебя двойня, же-е-е-есть… Сейчас, по имеющейся у меня информации, уже как минимум одиннадцать Алёшкиных подарков готовились к появлению в этом селении. По местным меркам, продуктивности в зачатии у племен Кетти, это число не просто рекордное, а рекордно-опасное! Если бы Олай вовремя меня не остановила, страшно даже представить, чем бы всё закончилось. Однако есть и ещё кое-что странное. Зверолюдки легко принимали моё семя, а вот наши девушки… Что-то, то ли влияние этого мира, то ли строение наших тел препятствовали зачатию, и, честно говоря, глядя на команду из другого мира, я был этому несказанно рад. Спал я с от силы пятью-шестью нашими, и подобное очень сильно влияло на них, считавших, что секс — это как оковы, цепи или наркотик. Дав мне, который они могут что-то от меня требовать. Увы, дела в племени обстояли по-другому, и это очень болезненно било по самооценке наших девочек. Единственной, кто со всем смирился и принял, была Катюша, наш высокий, сильный, смышленый и обделённый женской грудью божий одуванчик. Глядя на неё, я мог бы назвать её идеальной, самой красивой, лучшей из лучших, если бы не это треклятое, но…
Глава 4
Первый раз за последние две недели, а может быть, и три, Добрыня соизволил показаться в «столице». Они пришли с закатом, с армией зверолюдок и толпой ослабленных, едва волочащих ноги пленных. Глядя на тех, кого эксплуатировали на военной базе деда, наши пленницы впали в уныние. Они-то думали, везде так вкусно кормят, чуть ли не в жопу дуют, а нет. Там, на передке, нет гениального повара тёти Веры, нет гениального и заботливого целителя Марии, и меня, следящего за порядком и гармоничной атмосферой в рядах, тоже нет. По спинам пленниц, по виду их одежд, рук, ног, усталым осунувшимся лицам, мысленно представил, через что им пришлось пройти.
— Разбудите Марию, — у входа, глядя на то, как заходят связанные по рукам колонны пленников, отдал команду грубым голосом дед, — пусть осмотрит их. О, Лёха! — приметив меня, подзывает пухлый Командос. — Как сам, как поезд «Сапсан»?
Улыбнувшись от собственной шутки, он приобнял меня, подтянул к себе и шепнул.
— Надо поговорить. — А затем, глянув на моих телохранителей, в голос добавил: — Без лишних ушей.
Кошки из числа личной «гвардии Олай», подчинившись, шикнув что-то вроде «не долго», пошли встречать вернувшихся с лагеря подруг. Отведя меня в сторонку, старик начал свой длинный и очень, очень напрягающий диалог.
— Сразу к делу. У берегов на якорь встал Имперский фригат. Пушки в два ряда, на верхней и нижней палубах. Я такие только в детстве, в клубе юных моделистов, видел. Большой, длинный, красивый и до жути опасный. Когда в галере, на сторону приходится пушек от двух до пяти, этот фригат, покоритель морей, мать его, несёт минимум пятнадцать. Я не знаю, как при такой разнице в развитии кораблестроения Республика умудрялась сдерживать империю. Но факт остаётся фактом: трофейные галеры мы использовать не можем, всех потопят, народу потеряем, ещё и не факт, что победим. Подобраться к ним под флагом какого-либо государства тоже нет возможности, у нас их просто нет, а стали они, ну уж очень далеко от берега, чтобы добраться вплавь. Остаётся одно: прятать галеры в руслах и затонах, дожидаться, когда враг ступит на берег. Будь всё как с Республикой, я бы тебя и тревожить не стал, но в этот раз придётся. Имперский капитан оказалась намного осторожнее республиканок. Она медлительна, дотошна, безжалостна, готова пожертвовать 2–3 моряками ради сохранения шлюпки и целостности корабля. Нам достался дотошный, скрупулёзный противник, которого мы не смогли даже пощипать. Они стоят и наблюдают, высматривают, и рано или поздно заметят то, что их интересует. Когда поймут, что они имеют дело не с Республикой, а с аборигенами, тогда-то нам и придётся кое-что сделать, на что я так старательно хочу тебя завербовать.
Суть в чём: республиканцы влезли в дела племен и продолжают настраивать против нас местных. Подчинили себе пару семей Кетти и давай от их имени, используя их внешность, на нейтральные племена набеги устраивать, мол, это мы. А после туда же, к выжившим, своих подсылать, мол, поглядите, какие они плохие. Я предлагаю поступить зеркально с теми, кто причалил к нашим берегам. Раз уж Республика принялась бить по нам нашими же товарищами, так и мы ударим по их синьору ряжеными в их одежды солдатами, назвав тех дезертирами или теми, кто сейчас на службе у Республики. В общем, создадим неразбериху, где все против всех, и только мы одни — за мир, за торговлю и всё самое светлое.
Батя говорил долго, но я всё равно не понял:
— Круто, а я тут при чём?
— Притом, притом… Я ж вижу, по этим сытым рожам местных рабынь вижу, как ты им тут слюнки утираешь. Они ж когда сородичей увидели, все пообсирались, за спинами наших девак прятаться стали. Это то, что мне нужно!
Почесав затылок, говорю:
— Всё равно не понял.
— О, ты епта… — Топнув ногой, дед добавил. — Смотри, когда имперцы высадятся, мои бабы в одеждах республики их обстреляют. Так, с пистолетов, мушкетов, луков. Чутка повоюем, а после, показав панику, с криками о раненых, начнём отступать. Тут-то и покажутся наши основные силы с криками, песнями и плясками; мы прогоним ряженых, а после, празднуя победу над «неизвестным имперским врагом», начнём деловой разговор. Там мы расскажем о злой Республике, о том, как она распространяет свою ненависть ко всему имперскому, как жестоко терроризирует местных и доложим о нашей с ними войне.
— Бать, а почему ты думаешь, что Империя не решит объединиться с Республикой, чтобы нас прихлопнуть? — Спросил я.
— Потому что Республика как раз и пришла сюда, чтобы грабить нас и платить дань Империи, — деловито ответил дед. — Если Империя сама тут всё прекрасно будет добывать, насыщать свои рынки местной пушниной и фруктами, зачем им в три дорого покупать у Республики товары? Цены в миг обвалятся, и чтобы этого не произошло, республиканцы, скорее всего, начнут на нашем полуострове прокси-войну.
— «Прокси что?» — переспросил я.
— Боже, Лёша, какой же ты у меня необразованный. Прокси-война — это когда несколько больших государств на территории третьего государства спонсируют разные стороны конфликта, революционеров или правительство, не важно. Чужими руками они разоряют эту страну, вывозят из неё всё и при этом сами не вступают в прямое столкновение. Забыл что ли? Против Империи собралась целая коалиция малых стран. Если республиканцы первыми нападут на Империю, их за это вполне законно размажут, и союзники вряд ли вступятся. Но вот если Империя нападёт на Республику, тогда-то весь мир хлебнёт дерьма, и на огромной линии фронта вновь начнут гибнуть сотни тысяч человек, чего, судя по всему, не хочет ни одна из сторон. Именно поэтому Республика и Империя будут искать возможности натравливать нас друг на друга.
— Понял. То есть ты предлагаешь стать страной-прокси для Империи? — Спросил я.
— Нет, я предлагаю показать имперцам, что у нас достаточно сил дать по зубам и им, и республиканцам, при этом предложив Империи торговлю на условиях, которые в разы окажутся выгоднее плана войны с нами. Мы пригласим их делегацию, не в столицу, естественно, а в какой-нибудь лагерь, где они увидят любящих тебя рабынь, сытых кошек, а также пушки, мушкеты и муштру, с которой мои девочки готовят сопротивление. После начнётся диалог, в котором ты попытаешься соблазнить прибывшего капитана. Все бабы в этом мире на передок слабые, а ты уже местная легенда. Отдай имперцам пару своих сытых рабынь, предложи местные фрукты, специи, соль, которую мы выпариваем из моря. Пусть старая кашёлка угостит их своей лучшей стрепнёй, а после сделай капитану какой-нибудь мелкий подарок просто так, из наших современных вещей. Они все достаточно высокого качества, если поковыряться в разряженных телефонах, может, чего и золотого достанем. В общем, Лёха, нужен ты мне для саботажа и продолжения игры в этого… а-а-а-а… Ктулху.