— Ну… — протянула кетти, — я видела парочку от пуль.
— Скорее всего шальные. — Отказался верить в теорию, что Республика в ответ на неудачу решила вырезать предательниц, чьим знаменем в войне она могла прикрываться. Следующей целью для изучения стала разорванная пополам женщина с очень выразительной деформацией плечевого и тазобедренных суставов. На запястье у той виднелись синяки, словно нечто, то ли кандалы, то ли верёвки обвились вокруг… Задрав на ноге плотную ткань республиканских красных штанов, Добрыня видит аналогичные отметины.
— Будто её привязали к двум быкам и погнали их в разные стороны, разорвали… — проговорил старик, изучая почву, но следов копыт не обнаружил. До ближайшего дерева далеко, веревок вокруг не видно, следов волочения тоже, а подобных разорванных тел слишком много. — Ну не могли же верёвки сами по себе летать по воздуху и рвать людей на части. — Ничего не понимая, пробормотал старик, и тут же на соседней возвышенности, на фоне листвы и неба, заметил одиноко стоящий силуэт. В красных рваных одеждах, похожих на республиканскую форму, это была девочка или скорее подросток. Добрыня кивнул в сторону загадочной особы, его кошки тут же приметили цель и рассредоточились, рассыпаясь вокруг.
— Дитя, ты из Республики⁈ — Крикнул Добрыня. — Не убегай, мы хорошие, мы тебе ничего не сделаем, даю слово! — Надеясь заполучить хоть одного свидетеля, кричит старик и с облегчением выдыхает. Девочка села на пенёк, словно ожидая, когда тот подойдёт.
Торопясь, переступая и перепрыгивая через множественные тела, дед стремится к свидетельнице. Надежда разобраться, что же тут произошло, надежда на то, что перед ним свидетель, заставила его сердце биться чаще.
— Не пугайте её, стойте где стоите! — требует Добрыня от кошек держаться подальше, примерно на расстоянии пятидесяти метров. Шагами уверенными старик начинает взбираться на горочку, ему тяжело, малышка выбрала не самое удобное место для разговора, но он готов стараться и терпеть.
— Здравствуй, — едва тот заполз на холм, словно общаться со старыми самцами и видеть горы трупов снизу — для неё это норма, спокойно проговорила голубоглазая, серебровласая девочка. Зубы её были звериными, острыми, как у хищницы, а вот на голове старику не удалось заметить звериных ушей или за спиной хвоста.
— Здравствуй, девочка, — слегка запинаясь, Добрыня спрашивает, — скажи, ты знаешь, что здесь случилось? Что произошло со всеми этими женщинами внизу?
— А ты не видишь, старик? Они все умерли. — Наклонив голову на бок, спокойно ответило дитя, от чего по спине мужчины пробежал холодок.
— И ты… знаешь, кто их всех убил?
Девочка улыбнулась, показав острые ряды зубов.
— Конечно, знаю. Их всех убила я.
Глава 6
Сидя в просторном шатре, в котором ранее собирался Совет Федерации, свинка, хлопая своими мелкими, мерзкими глазками, пристально оценивала местные убранства и изыски. Это место готовилось для данной церемонии, использовав сокровища из магильников, было украшено разными золотыми безделушками. Тут были и светильники, и какая-то посуда, даже стражу мы одели более или менее прилично. Никаких голых писюх и задниц на показ, всё скромно, сдержанно: лифчики и шортики.
Затягивая время, откладывая встречу, я тоже чутка приоделся. Та странная белая ряса, которую украли из склепов Рабнир с Гончьей, а также золотой посох, хорошо сочетались. Можно сказать, в них я выглядел как фараон, правда, из-за множеств ран и бинтов скорее как мумия-фараона.
Усаживаясь как царь, на полную используя помощь моих медоедов, внезапно, у себя же в поселение, ощущаю «численное меньшинство». Стол внутри шатра огромен, из делегации Империи напротив — трое, с ними две высокие, плечистые стражницы. А с нашей стороны… ой боже-боже… Старейшины сейчас во всю занимались проблемами склепа, изучением древних фрезок на стенах, проверкой пограничных фортов и зачисткой территорий от республиканских налётчиков и дезертиров. Добрыня тоже свалил, более того, даже вечная соглядатая, агентка Олай, следившая за мной, сейчас была занята «охотой на ведьм». Разыскивала и проверяла поселение на наличие других «спящих агентов республики». В сегодняшнем политическом противостоянии меня бросили с глупенькой Гончьей и тупенькой Рабнир.
Велев медоеду из стражи покинуть шатёр вместе с имперскими пиджачками, дождавшись, когда гости пообедают и после отведают вина, я издали инициирую начало переговоров.