То, что колдун знал, что я - журналист, меня не удивило. По крайней мере, он дал понять, что не лыком шит, и обмануть его невозможно.
- Я пришёл по личному вопросу, - объяснил я. - Прочитал в газете, что вы можете помочь пообщаться с миром духов. Я бы хотел поговорить с дедом. Он умер двенадцать лет назад. И вот недавно приснился мне. Показалось, он хотел меня о чем-то предупредить. Но мой сон прервали, и больше дед ко мне не являлся.
- Вы ощущаете с ним сильную духовную связь?
- Да. Мы были большими друзьями. Он, можно сказать, определил мой путь в жизни. Благодаря ему я выбрал профессию.
Колдун откинулся на спинку большого кожаного кресла и задумался.
- Что вас привело в наш город? - спросил он, наконец.
Странно, почему бы ему не знать и об этом?
- Я приехал к друзьям в гости. Отдохнуть.
- Не стоит меня обманывать, - он скривился. - Вы приехали по приглашению госпожи Колесниковой. И теперь живете в доме, который проклят. Это очень опасно и для владельцев дома и для вас.
- Я приехал, чтобы помочь Екатерине Павловне. Как специалист по паранормальным явлениям. У меня большой опыт в этом вопросе.
- Я читал ваши статьи, - от голоса Кастильского веяло смертельным холодом. - Не думаю, что вы - специалист. Вы ни разу не встречались с реальными проявлениями этой стороны жизни. Разоблачаете мошенников. Не верите, что явления, которые не признает официальная наука, существуют. Циник, скептик.
Я понял, что Кастильский настроен ко мне очень враждебно.
- Господин Кастильский, я не виноват, что за семь лет расследований, так называемых, сверхъестественных явлений, мне так и не удалось встретиться ни с одним реальным вампиром, оборотнем или духом, - объяснил с иронией. - Но я не теряю надежды.
- Глупости! Вы явились в наш город, чтобы найти сенсационный материал для своего журнала. Жаждете откопать грязную историю.
- Насколько знаю, вы отказались помочь Колесниковым. Поэтому пришлось приехать мне, - дерзко сказал я.
- Господин Верстовский, вы даже не представляете, с какой чудовищной силой вы столкнулись, - Кастильский угрожающе навис над столом. - Она уничтожит вас. Люди не в силах ей противостоять.
- Ну и что же делать Колесниковым? - поинтересовался я.
- Уехать из этого дома. В другой город.
- И продать этот дом. А покупатели, наверняка, быстро найдутся, - с сарказмом заявил я. - Обременение в виде полтергейста здорово снизит цену.
Кастильский усмехнулся и вновь расслабленно откинулся на спинку кресла.
- Примитив. Этот дом никому не нужен. Они даже не найдут покупателя. Они ставят под угрозу свою жизнь, и жизнь своих детей. Если вы действительно хотите им помочь - уговорите Екатерину Павловну уехать. И сами уезжайте.
- Иначе что? Я сильно пожалею?
- Вы думаете, я вам угрожаю? Потому что боюсь? Ошибаетесь. Я лишь желаю добра вам и вашим новым знакомым.
- Хорошо, я подумаю над этим. Но что по поводу моего деда?
- Не слишком ли надуманный предлог, чтобы встретиться со мной?
- Я действительно хочу с ним пообщаться!
- Такие встречи трудно организовать для тех, кто не верит. Впрочем, для этого необходима какая-то памятная вещь деда. Что-нибудь, что раньше принадлежало ему.
- А фотография его нужна?
Кастильский с осуждением взглянул на меня.
- Господин Верстовский, вы что думаете, я демонстрирую клиентам голограммы? - он сцепил пальцы на животе. - С таким отношением вы не сможете войти в контакт с духом. Грань между миром живых и мёртвых не так уж тонка. И прорвать её можно только сильным духовным воздействием. Страстным желанием. Если вы не верите, ничего не получится. Вы должны заслужить общение с потусторонним миром.
- У меня есть командирские часы деда. Он оставил их мне. Вожу их с собой, как талисман.
- Он был военным?
- Да, прошёл всю Отечественную войну. Командовал ротой отдельного пулемётно-артиллерийского батальона.
- Хорошо, мой ассистент свяжется с вами. И мы проведём сеанс. Но вы должны хорошо подготовиться. Иначе ничего не получится.
Покинув дом колдуна, я решил отправиться домой пообедать, дошёл до остановки трамвая. На другой стороне улицы стоял синий фургон, рядом с которым я обнаружил старого знакомого - второго режиссёра Лифшица и высокого, импозантного мужчину, сильно облысевшего, с седыми усами, в чёрной куртке и длинном алом шарфе. Со злорадством понаблюдал, как Лифшиц что-то униженно лепечет, отчаянно жестикулируя, оправдывается. Его собеседник, наоборот, был удивительно спокоен, лишь на лице застыло кислое выражение недовольства. Он пару раз вставил реплики в монолог Лифшица, и второй режиссёр после них стал жестикулировать ещё лихорадочнее.