В принципе, она не увидела до сих пор ничего такого, что было бы совсем незнакомо или непонятно. Автомобили на проспекте, рядом с которым был разбит парк и стояло здание станции метрополитена, выглядели гораздо совершеннее, чем её собственная «пантера», а ведь её «слезинка» была эксклюзивной моделью. Электрический трамвай в Лионе тоже был не совсем таким, как здесь. Но он был. Различия между двумя мирами лежали в области качества и количества, иногда в деталях и подробностях, но здесь не было ничего такого, чего не было бы в империи франков. Ну, почти ничего. Кое-что все-таки имело место быть, но даже в этих случаях для того и другого можно было найти общую основу. Крошечные коробочки, которые некоторые из встреченных ими людей прижимали к уху, явно ведя с кем-то невидимым разговор на непонятном Габи языке, оказались телефонами. Да, без проводов и привычного дизайна, и такие миниатюрные, что даже не верилось, но это был все тот же хорошо известный ей прибор. Как бы ни был он устроен там или здесь, функционально телефон предназначался для связи на расстоянии между двумя абонентами.
— Ну, ты кремень — девка, — усмехнулся Сковья, попытавшись увидеть в её глазах что-нибудь, кроме равнодушия. А между тем, в её душе бушевала буря невиданной силы.
«Новый чудный мир… — Вспомнила Габи название одной недавно вышедшей из печати книги, ставшей к тому же самой продаваемой новинкой сезона. — Новый, чудный… И опасный?»
— Нравится? Сейчас купим тебе такой же! — Филипп разочарованно покачал головой, но, возможно, он понимал её все-таки много лучше, чем ей хотелось бы. Это был старый битый жизнью, а значит, многоопытный волк.
— Ты сказал, у тебя есть деньги… — Не вопрос, констатация факта, но все-таки такое утверждение, которое содержит в себе скрытый вопрос. — Но не сказал, насколько много.
— Смотри, — улыбнулся Сковья, — сейчас я покажу тебе кое-что такое, чего у вас пока ещё нет.
— У нас много чего нет, — улыбнулась в ответ Габи. — На сколько лет мы отстаем? Лет на пятьдесят?
— Семьдесят, — ответил дед. — Но это, если иметь в виду науку, технику и технологии. У них нет магии, а у вас она есть. Это отчасти компенсирует отставание, а кое в чем дает преимущество.
— Магии здесь действительно мало, — согласилась Габи. — Но она есть, а значит, должны быть и маги.
— Есть, но мало.
— И все-таки есть!
— Ладно, — снова усмехнулся Сковья. — Уговорила. Познакомлю. А пока пойдем, и возьмём немного денег.
Деньги, как вскоре выяснилось, выдавал не человек, а автомат. Граф назвал его «банкоматом» и показал ей, что надо делать, чтобы получить требуемую сумму с банковского счета, принадлежащего самому Сковье. Процедура оказалась проста. Пластиковая карта, — технологически крайне сложная, на взгляд Габи, штука, — несколько нажатий кнопок, введение кода и вуаля!
— Попробуй сама, — протянул ей Сковья другую карточку.
— Какой код?
— 9998.
— Какую сумму взять?
— Возьми шесть тысяч, — предложил дед. — Пусть будет в кармане. Карточку, к слову, можешь тоже оставить себе.
— Успокаиваешь мою паранойю? — полюбопытствовала Габи, бросив на деда короткий заинтересованный взгляд.
— Только не говори, что её нет, — спокойно встретил её взгляд Сковья.
— Есть, — кивнула она, соглашаясь.
Наверное, — и даже скорее всего, — если что-то пойдет не так, она и сама справится с трудностями. Но, находясь на чужой территории, лучше лишний раз не рисковать. Поэтому она отнеслась к вопросу выживания в чужом незнакомом ей мире с той серьёзностью, которой этот вопрос был достоин. Получила деньги и сунула их вместе с карточкой во внутренний карман пальто.
— Что дальше?
— Давай покатаемся на метро как-нибудь в другой раз, — поморщившись, предложил дед. — Ты уж извини, это я погорячился, когда предлагал. Вечер на дворе, а нам ещё телефоны покупать, одежду, то да се…
— Как скажешь, — Габи капризничать не собиралась, хотя проехаться на метро ей хотелось, причем хотелось очень сильно. Но нет, так нет. Это она ещё в раннем детстве усвоила.
— Молодец! — похвалил волк. — Понимаешь ситуацию…
В следующие два часа, — «надо успеть до закрытия магазинов», — Габи стала обладательницей телефона, пользоваться которым её научил весьма удивленный этой просьбой продавец, и кожаной дорожной сумки, куда вскоре спрятались все те вещи, которые были на ней в момент перехода. Из магазина, довольно дорогого и явно статусного, она вышла одетой по местной моде, вернее, так, как посоветовала ей торговый консультант. Сапожки у неё теперь были коротенькие, едва достающие до лодыжки, но зато с тонкими и высокими каблуками. Далее следовали облегающие брюки темно-серого цвета, — продавщица называла их «джинсами Армани», — белый свитерок с круглым вырезом и пиджак серебристого цвета из тонкой кожи. А вот пальто Сковья разрешил ей оставить свое, зато под кинжал в соседнем оружейном магазине был куплен плечевой ремень для скрытого ношения.