тановился на тебе... Вот и сейчас не могу отвести его от тебя, твоих зеленых глаз и волос, ресниц, лба, щек и губ, от твоей шеи и плеч; от твоей фигуры; тебе стоит только показаться, как меня начинает раздирать тоска и желание еще раз тебя увидеть и услышать... просто почувствовать твои шаги и твое прикосновение..." Луна чуть хотела отклониться, но он не дал ей, торопясь высказать: "И когда я остался после первой нашего расставания в светлом-светлом лесу - тебе надо было вернутся, ведь твой мирок соскучился по тебе и это чувство передалось тебе, меня пронзила дрожь - ты уходишь. Охватил страх больше никогда тебя не увидеть и потому я стал догонять тебя мыслено, в мечтах, гладить, обнимать и целовать, без памяти, потеряв контроль над собой... Все, все, только не оставляй меня в одиночестве вновь... Ты же любишь меня, я чувствую, почему ты убегаешь? Не бойся ничего!.. Это правда, я думал и кричал без слов так, и сейчас тоже... У меня нет сил расстаться с тобой вновь, я люблю тебя! Да, может, странно, дико, как угодно, но... Люблю тебя!.. И как только ты заблудилась в моих джунглях, я бегал как не свой, лишь бы найти тебя и освободить тебя от пут Царь-Дерева (кругом стоял шелест листьев всех тех деревьев, что кружатся в его пещере, и он заглушал мои шаги, навалившаяся листва скрывала тебя от меня, но... Ты, наверное, не забыла, как..." "Я все помню" - тихо ответила она. Проводя пассами света, вырывая снова потаенные льдинки сомнений и обид из воспоминаний, запускала сюжеты из светло-светящихся очертаний, один за другим: вожак кадов, пытаясь прорвать живые веревки Царь-Дерева, бил мощным хвостом, махал когтями, пугая и точно нападая, что совсем не походило на мирных членов его стаи; отчетливо удар за ударом от длинных лап невольно ранили хрупкую Луну и в один момент она почти безжизненно повисла на путах; громкий хруст (они упали, но рубиновый зверек в латах, жалобно гулко завыв, дрожал всем тельцем, ощетинясь, как бы борясь с самим собой - он понимал, что его хозяйка, да и вообще... слабая, одинокая девушка вот-вот может умереть без его помощи; или именно это пугало его, пронзало огромные переливающиеся глаза ужасом стыда перед собой? Так или иначе, вожак кадов, терпеливо, но твердо рыкнув, скрылся из виду... Луна долго не понимала тогда, что происходит, как теперь относиться к своим любимым существам, да, немного другим, возможно, теперь совсем другим, но... вопреки логике, обстоятельствам, глазам, с невольным страхом цепко ловящим то одну рану, то другую, то чужие джунгли из которых возвращаться в родные целую вечность, вопреки всему она молила себя только об одном: "Не уходи, любовь, из моей души... Кто без тебя из кадов выживет, если я перестану тебя испытывать к вожаку? Это... Не он, не он! Его что-то или некто принудил быть таким!.. Надо подумать, подождать, осмотреться...". Махоньким, незаметным зверьком с умилительными большими ушками и огромными глазками, со звездочкой на лбу, она с трудом вернулась в свои заснеженные покои; думая... Вернуть все, как было - чистое, белое сияние почему-то уже не то, и какой-то алый, розоватый оттенок появился в каждой снежинке или штрихе тени, словно поблизости печально томилась чья-то душа, не зная, как унять боль... С трудом выжившие минозавры, оправляясь от нее, заплакали, отказываясь от травинки и сна - ушел единорог, что-то случилось с их надеждой и мечтами, и теперь они почти совсем как лошади, просто бегали племенем с места на место, чуть что - наклоняя голову, выставляя острые рога и показывали шипы, спрятавшиеся на кистях руки; и не узнать их тоже, некогда радовавшиеся распускавшимся фиолетовым розочкам и радужным пещерам; Значит, они не причина, они ведут себя как стражи снежных лесов и красочных джунглей, впрочем, старающиеся быть такими же спокойными и занятыми заботой о друг друге и более мелких соседях, урча и поводя длинными хвостами; что же делать? Девушка снова и вновь обходит планеты, свою и Сатурна, впервые ощущая пронзительную смену света и тепла на них, но ловя кожей дрожь - полупрозрачный малыш ее мирка испуганно забился под пенек и не решается оттуда выйти - запертые кошмары вырвались без хозяйки планеты наружу, такие, что даже он боится, и одной ей не защитить перепуганных, смутившихся жителей своих владений... Первая мысль Луны была - обратиться к единорогу, ведь они были лучшими друзьями столько лет, и... нет, она любит и верит ему, неужто он больше не вернется, и покинул даже Светлый-светлый лес, созданный для него и оберегаемый от всех бед? Она остановилась и, закрыв глаза, тяжело выдохнула - нет, это вольное, близкое ей существо, вольное (свободное)! Он не игрушка, она его любит... Любит... Что ж, надо научиться быть без него, может, он еще вспомнит о ней, может... Сейчас другие задачи, столько их накопилось... Пока она гуляла вместе с Сатурном по чудесам своей планеты, по уголкам его мирка, во всем видилась лишь сказка, и были силы и выходы спасти любое волшебное творение, а теперь... Ну, что ж, теперь так, как есть... Луна, как можно тверже, пытаясь скрыть обреченность, пошла в атаку одна, столкнувшись лицом к лицу с одним из самых страшных существ, что отбросил войска Анубиса и Баст даже, Красным Человеком; черно-красное лицо его озлобленно-холодно подсвечивалось маленькими желтоватыми глазками, замок его, вечно наполненный гостями и трофеями, готовил свои ловушки для храброй, но все же слабой в схватке девушки, силы были неравны и Луна... Как тогда, отчаянно выставила руки, показав готовность защищать всех своих созданий и их мир - все, что она любит, ни смотря ни на что, до конца (противник вот-вот нанесет свой последний, победоносный удар)... Упавшая, она ждала своей участи, больше не превращаясь в зверька и в белого када с крыльями (даже того, с кем сражаешься, можно уважать и потому не забывать о честности); Красный Человек вплотную подошел, приготовив алый длинный клинок света; но... Вдруг отступил и точно исчез, словно и духу его не бывало; последнее, что видела Луна в наступившем темно-бело-алом тумане, густом и неприятном, вязком, это убежавшую к себе в замок фигуру Человека, уносившего на своих руках еще одну, ранее никогда не встречавшуюся ни на одной планете, тонкую, точно... девушки в восточном, легком наряде, от которой шел чарующий алый свет!.. Вскорее от его потока Красный Человек ушел и больше его не видели ни на одной, знакомой Сатурну и Луне планете, Алая Девушка... Это странное творение также покинуло владения самого жуткого создания, хотя по своей красоте, мягкому нраву вполне могла с ним ладить и, быть может, осчастливить; но вскоре до девушки дошел слух, что незнакомка сбежала от ее врага; не желая ему что-то простить, хотя ничего плохого он ей не желал и готов был разделить, отдать все сокровища и трофеи, всю свою силу ради того, чтобы быть с ней; она убежала, не оглядываясь, вылетев в окно замка Красного Человека, и только ее и видели крошечные круглые глазки, спрятавшиеся от всего, что творится за бледно-сияющей луной... Огромная, задумавшаяся прекрасная девушка, носившее это имя, с мягкими светло-сияющими чертами лица изумилась, что пришедшее существо никамими судьбами не хотело объединиться с самыми могущественными богами - привратником Анубисом и его сестрой Баст; да и чего греха таить - Луна отчетливо увидела теперь, как искала дружбы с незнакомкой умиротворенная фигурка с длинными косами на манер короны фараона, поглядывая снисходительно зелеными глазами с белой каемочкой, как ее брат вздыхает по таинственной Алой Девушке, воя по ночам, уединившись от своего войска... Анубис внезапно скрестил оба меча, убивая собственное порождение, чтобы только избавить от страданий, как ему казалось, прекрасную манящую живую загадку, все светившую издали алым приятным светом, чем... подорвал ее доверие и Алая Девушка сказала ему: "Подумай, что ты делаешь?!" (Мечи вспыльчивого бога нанесли новые раны одной из подопечных его собственной сестры, ни в чем невиноватой, тихонько охранявшей себе неувядающие розы и лучики солнца, облака, что росли из ее сердца, не без боли); увидев последствие, Баст отказалась от мысли дружить с ней, как будто это все - ее вина, просто стоявшей между ними на лестнице эпох и мыслей, чувств, круговоротов стрелок звезд и туманностей... Луна всмотрелась в лицо Девушки, покидавшей ступени самых главных хранителей планет: что было на нем - сожаление, гордость, радость, тоска? Сияющие алые искринки вокруг мешали разглядеть ей до конца, полностью увидеть и осознать, вдуматься... И события, невольно, как распутывающиеся нити, все разворачивались дальше, вперед, не то в прошлое, не то в настоящее, не то в будущее; и она с трепетом, затаив дыхание, вместе с мужчиной, тихонько и незаметно глядевшим на нее и на них; смотрела, как... Алая Девушка бродит по ее владениям, точно ищет кого-то, ей непривычно после теплого и яркого мирка оказаться в царстве снега и сумерек, но в глазах ее было одно: "Это ее мир, таков ее мир, Луны". Девушка с упоением и каким-то сожалением ловила розовые и алые лепестки, снежинки, смотрела, как они почти не тают на ее маленькой ладошке; одинокий лес, светлый-светлый, снова под снегами, вдруг что-то мягкое, вихрем, капельками, стало падать ей на плечи, бережно касаясь, тихонько, как бы боясь потревожить и оставить в то же время, это были как крылья незримого ангела, встревоженного ее печалью и спешившего к ней; она оглянулась - никого, и только снегопадом, теплым,