— Ты ожидаешь сейсмическую активность? — напрягся Деррик.
— Не совсем, но… не суть, короче.
— Может, тогда повышенную готовность объявить? Чтобы все в скафандры влезли?
— А до сих пор не объявили?! — изумился я. — Это на вас не похоже, Дэвид.
— Не хотел усугублять панику.
— Да, уже наслышан.
— Передавай моё восхищение мистеру Пахомову, Алекс.
— Обязательно, сэр. Вы, кстати, где сами?
— В «Дроиде», где же ещё? — удивился Деррик. — Заперлись в люксе с герром Нойманном.
— Тогда до встречи, минут через десять будем у вас. Подготовьте, пожалуйста, помещение со всеми удобствами для Марии.
— Конечно, Алекс, о чём речь!
На том торопливая беседа и завершилась. Я даже выдохнул с облегчением — приходилось смотреть под ноги, да и попутчики уже как-то странно коситься начали. А так просветлил забрало, подмигнул Антохе, послал воздушный поцелуй Машке, да занял место ведущего на правах старожила. Если честно, со счёта уже сбился, сколько раз этот маршрут довелось одолеть в прошлом…
Глава 5-4
— Блин, как и не уезжала! — объявила Машка, избавившись от шлема.
Данное действо имело место в холле отеля категории «исключительно для своих», то бишь «Сломанного дроида». Добрались мы туда примерно через десять минут, как и обещали Деррику. Группа поддержки из числа местных силовиков осталась снаружи, но насчёт безопасности я даже не заморачивался — охранных систем здесь всегда хватало. Как по мне, даже с избытком. Степаныч, кстати, придерживался аналогичного мнения, пусть и наведывался сюда нечасто. Впрочем, сегодня он мало того, что присутствовал, так ещё и явно поджидал нас. И среагировал на «крик души» Машки первым:
— И это исключительно к лучшему, сударыня. Вы позволите? — протянул он руку моей сестре, покосившись на Антона.
Тот после краткого раздумья кивнул, а Машка ничтоже сумняшеся всучила старому слуге шлем и царственно кивнула:
— Ведите, Савелий Степанович!
Ну да, все свои, кого стесняться? Не Борисыча же, в конце концов… кста-а-ати!
— Борисыч, сам заселишься?
— Спрашиваешь, Лёх! Вели только, чтобы поближе к Марии разместили.
— Это лишнее, с ней Степаныч.
— А, ну тогда тем более.
— Маш, — переключился я на сестру, — Антохе место застолбишь?
— А ты куда его? — насторожилась та.
— Труба зовёт, — немного виновато пожал я плечами. — Ну что, подельничек, погнали?
— А куда от тебя денешься… куда пойдём? — заозирался Антон.
— Держись рядом, не ошибёшься. Здесь неподалёку.
Мистер Деррик, как вскоре выяснилось, по примеру коллеги тоже поджидал нас. Правда, предпочёл коротать время в относительном комфорте, то бишь в любимом кресле и с любимой сигарой. В общем же и целом в привычном «переговорном» номере ничего не изменилось.
— Похвальное рвение, — оценил Дэвид наше с Антохой облачение — как и Машка, мы остались в скафандрах, разве что шлемы сняли. Указал жестом на свободные кресла: — Устраивайтесь, господа. Герра Нойманна ждать будем, или сразу перейдём к делу?
— Ждать ни к чему, герр Нойманн занят, — сходу отверг я это предложение. — Так что сразу к делу. Кумо, сколько осталось?
— До истечения срока ультиматума восемнадцать минут пятьдесят девять секунд… пятьдесят восемь…
— Спасибо. Антох?
— Сейчас… — засуетился тот. — Кумо, сформируй общую «дополненную реальность», пожалуйста.
— Процесс активирован, капитан Спиридонов. Процесс завершён.
— Присоединяйтесь, господа.
— А может, нам пока стоит сохранить инкогнито? — усомнился Деррик.
— А смысл?! — буркнул Антон. — Не стесняйтесь, пусть дядя Гена видит, что компания у нас солидная. Кстати, а он сам не звонил? Ну, после инцидента?
— Мы отсекали все входящие звонки, — пояснил Деррик. — Ответная любезность с нашей стороны. Ультиматум, значит, ультиматум. Умолять и торговаться не в моих правилах.
— Ага, значит он уже в кондиции, — довольно потёр руки Антоха. — Всё, вызываю! Сейчас… сейчас…
Дополнительное «окошко» связи протаяло внезапно, когда мы уже отчаялись дождаться ответа на «гудки», в формате «дополненной реальности» имевшие ещё и графическое отображение — этакие вибрирующие концентрические окружности, расходящиеся из центра будущего виртуального «экрана». Просто в один далеко не прекрасный момент на месте пульсирующей абстракции возникло знакомое, но непривычно злое лицо — Геннадий Спиридонов собственной персоной. И, судя по тому обрывку фразы, что до нас донёсся, застали мы его посреди раздражённой и чуть ли не матерной тирады: