Через несколько минут Вильям и Нура остаются наедине. Она перебирает струны, а он задумчиво смотрит вдаль. Девушка начинает петь переведённую ею песню с русского на норвежский, на стихи Маяковского.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Она поёт, он погружается в смысл строк. Этот смысл топит его точно так же, как её мысли.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Красивая мелодия и Нура Амалие Сатре завораживают его. Внутри него зажигается целая страна. От неё веет целым космосом. В ней сокрыты тысячи звёзд, которых ему не пересчитать в жизнь.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
- Красиво, - шепчет он.
- Маяковский. Русский лирик, - смущенно улыбается она. - Я люблю русскую поэзию.
- Блять, какая же ты красивая, Нура Амалие Сатре, - он смотрит на нее с таким восхищением, что её щеки мгновенно воспламеняются алым пожаром.
Что стало с дерзкой Сатре?
- А ты такое же гребанное клише, Вильям Магнуссон, - усмехается она, пряча улыбку.
А, вот она.
- Прости меня, я не знаю, что нашло на меня тогда на вечеринке, - смотря под ноги, говорит он.
- Не стоит извиняться. Мы же никто друг другу. - Бьет его в область сердца.
- Знаю, -глухо отзывается он.
Тишина нависает над ними. Ни свой и ни чужой одновременно. Ни его и его одновременно.
- Я помню. - Решается нарушить тишину.
- Помнишь что?
- Я помню, как целовал тебя. Я помню, что говорил тебе. Черт, я был адски пьян. Но я помню все. Все прикосновения.
По спине девушки пробегает дрожь. Помнит. Он помнит.
- А ты? Ты помнишь?
- Да, - тихо шепчет она, смотря на свои пальцы. Смотря на то, как они нервно зажимают гриф.
- Прости меня за вчерашнее, - он аккуратно убирает из её рук гитару, зажимает ладонями её щёки, заставляя смотреть ему в глаза. Он хочет найти в них хоть что-нибудь, кроме этой теплоты. Помешан на чертовой Сатре.
- Я… - начинает девушка.
Она чувствует, как она кричит ночью, слышит шаги. Чувствует, как чей-то горячий лоб утыкается в её плечо. Чувствует, как спокойствие пронизывает её. Её тело становится слабым, но не чувства. Горячие губы прикасаются к её виску. Это он. Он ничего не говорит. Просто обнимает и целует. Она чувствует его запах, который у неё под кожей. Он с ней. Всю ночь. Только с ней.
Нура смотрит на Вильяма так, словно кто-то сдёрнул пелену заблуждения с её глаз. Она никогда не помнила свои приступы. Но запомнила его.
- Я, - продолжает она. Но тут ее осеняет, - ты знаешь! Боже, ты все знаешь?
- Знаю что? - моргает Магнуссон.
- Про меня! Про грёбенную меня!
- Да, - спокойно говорит он.
Его ладони перехватывают её отворачивающуюся голову. Возвращает её взгляд. Смотрит долго. Пронзительно.
- Смотри на меня, - тихо говорит он.
- Ты… Ты боишься меня? - видит, как больно даётся ей это фраза.
- Нет. Я люблю тебя. Я тысячу раз отрицал это. Но я люблю тебя.
Она молчит.
- Я понял только одно за все это время. Любовь - это когда ты с человеком не только счастлив. Любовь - это когда ты готов пожертвовать своим эго, когда готовь нырнуть в бездну за ним. И я готов.
- Вильгельм, не смотри любовные мелодрамы, - смеётся она так звонко, что тепло разливается по его телу.
- Ты прощаешь меня?
- Я тоже люблю тебя, - улыбается она.
- Я знаю, - шепчет он ей на ухо.
- Ты не принцесса Лея! - она шутливо бьет его в плечо.
- Я - Хан Соло. Лея - это ты, - он обнимает ее, вдыхая запах его принцессы.
- Я знаю, - отвечает ему Нура.
Он прикасается губами к её затылку. Она понимает, что он все, что у неё есть.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Комментарий к 6.
Песни, которые чертовски вдохновляли (и некоторые присутствующие в ней) при написании этой главы:
Jason Walker - Down
Ed Sheeran - Shape of you (Acoustic)
Сплин - Маяк (сл.Маяковский - “Лиличка!”)
========== 7. ==========
Он проводит большим пальцем по её фарфоровой щеке. В темноте ему кажется, что она светится. А вместе с ней, светится и он.
В его душе покой уже две с половиной недели. В её – умиротворение уже вечность.
С каждым днём он узнаёт её с новой стороны, словно каждый день знакомится с её новой личностью. Каждый день он влюбляется в неё заново. Каждый день он находит в ней свой смысл. А вместе с тем и себя.
Она больше не кричит по ночам, её тело больше не ломает. Она чертовски спокойна. Снаружи. Внутри ей страшно. Она боится этой любви. Она в первый раз боится кого-то потерять. Подвешенное состояние на грани спокойствия и безумия.
Сквозь сон она чувствует его горячие прикосновения, которые согревают её. Вытаскивают её из ледяной воды. Нура слегка улыбается и утыкается лбом в его грудь.
Вильям не может уснуть рядом с ней. Смотрит на неё, как на самое дорогое, что есть в его жизни. Ещё крепче прижимает к себе. Касается губами её макушки.
- Да ты издеваешься! – вскрикивает Вильде так громко, что все в школьном коридоре оборачиваются на неё.
- Вильде, - многозначительно смотрит на неё Сана.
- Что «Вильде»?! Это же самая крутая новость! Вы только представьте, мы же можем обойти Pepsi Max! Ты и Крис, Нура и Вильям, а нам вся популярность, - Хэллеруд Линн прыгала вокруг подруг, как пасхальный кролик.
- Можем, но не обойдём, - поджимает губы Нура. С тех пор как Линн узнала про них, ей жутко не комфортно находится в обществе девушек.
- Ну может, всё же… - начинает Эва.
- Чёрт, серьезно? Тогда и рассказывай про вас с Крисом, - разводит руками Нура.
- Кстати! Девчонки, слышали, что у Пенетраторов скоро новая вечеринка? – пытается разрядить напряжение Крис.
Сатре устало закатывает глаза.
- По этому поводу, предлагаю завтра сходить в Торговый Центр! – хлопает в ладоши Вильде, снова прыгая на месте.
- Вильде, - хором говорят девушки. По коридору прокатывается задорный переливчатый смех, который перебивается другим сумасшедшим хохотом. Последний уже принадлежит ввалившемся, в буквальном смысле, Пенетраторам.
- Нет, вы представляете! – доносится до слуха девушек, а парни ещё больше заходятся смехом. Шистад в истеричном хохоте садится на корточки и зажимает голову руками.
- Она, главное подходит ко мне и говорит: «Малыш, закурить не найдётся?». А я смотрю на её рожу и думаю, ептить мать, - новая волна смеха содрагает стены. Магнуссон закидывает голову назад.
– Ну я ей отвечаю: «Не курю, золотце». А она тянет руки к ширинке такая: «Так я тоже», - кто-то из ребят уже начинает кашлять от продолжительного смеха. – А самое главное я понимаю, что у меня на неё не встаёт и единственная моя мысль в тот момент: «Слава Богу!» – Истеричный гогот тянется по коридорам, как показалось Сане, всей школы.
- Больные, - жмёт плечами Бакуш, не замечая, как Берг всеми возможными знаками даёт ей понять, что эти больные уже стоят за её спиной и сдерживают смех.
- Мы, - начинает Вильям, прожигая взглядом Нуру и пытаясь не заржать, - хотим, - Нура слегка улыбается и Магнуссона накрывает новая волна смеха.
Шистад даже не пытается что-то говорить, так как единственное на что он способен сейчас – это плотно сжимать губы.
- Ты выдохни, может, поможет, - задиристо обращается к Вильяму Нура. Вся школа начинает следить за этой стычкой, как за самым интересным сериалом.
- Ты уверенна? – усмехаясь, склоняет голову на бок Магнуссон, принимая условия её игры.