Каждый толчок — это чудовищная боль, разрывающая надвое, это трескающаяся кожа, которую Юнги потом снова пытаться ушить вместе, это раздробленное сердце, которое вместе не собрать, это разбитые надежды — их больше не склеить, не вселить по новой.
Юнги ни за что взглядом зацепиться не может, комната ходит ходуном, от размашистых толчков, будто цель — размазать его по полу, будто и так ему боли мало. Юнги кажется, он летит вниз головой, и еще секунда, он разобьётся, только в его случае он разбивается раз за разом, а потом по новой. Это бесконечная пытка, где избавлением и не пахнет. Это замкнутый круг, и Юнги в нём застрял.
Он вновь прикрывает веки, видит выжженный под ними белый особняк и кричит так истошно, как может, сам глохнет от своего крика. Нет такого дома в реальности, нет крепости, в которой он будет в безопасности, нет того, кто спасёт, примет и убережёт. И кричит Юнги не от боли, кричит от отчаянья, потому что вера в эту крепость была последней надеждой, и кажется, Юнги только что принял, что его надеждам и мечтам сбыться не суждено.
Когда Юнги снова приходит в себя, он так же лежит посередине ванной в луже собственной крови. Вставать нет ни сил, ни желания. Может, если дольше так пожелать, то небеса смилуются и заберут его к себе. Во всяком случае можно ведь умереть от потери крови. Вот только приглушенный крик из гостиной заставляет отложить ожидание собственной смерти на потом. Юнги пытается встать, но с ужасом понимает, что не может. Хосок никогда не рассчитывает силу удара или нарочно хочет сделать побольнее, в любом случае, держась за раковину, Юнги на ноги кое-как встаёт, но выпрямиться не может. Он, держась одной рукой за стены, а второй за живот, покрытый уже гематомами, ползет в сторону гостиной. Каждый шаг — это невыносимая боль, Мину кажется, что все его внутренности перебиты и вот-вот вывалятся наружу. Но Чимин вновь кричит, и Мин понимает, что он может не успеть. Оставляя за собой тянущийся кровавый след, омега доходит до гостиной.
Юнги видит, как брат уже в обличии человека, одной рукой схватив Пака за горло, поднял его и вжимает в стену.
— Ну же, я слушаю, к кому ты, шлюха, туда бегал, — Чимин цепляется пальчиками о руку вокруг своей шеи и похрипывает.
— Хосок, — Юнги не в силах больше идти, скользит на пол. — Пожалуйста, — говорить очень трудно, высохшая кровь стягивает кожу, ранки на губах вновь лопаются, и Юнги тошнит уже от запаха собственной крови. — Мы просто хотели посмотреть, просто увидеть, как там. Умоляю, отпусти его.
Хосок разжимает пальцы, и Чимин, как ободранный мешок, падает на пол. Хоуп идёт к сидящему на полу Юнги и останавливается в шаге от него.
— Если я узнаю, что вы там к кому-то конкретному бегаете, то клянусь тебе, мой любимый братишка, тебя я не убью, а вот эту шлюшку четвертую. Тебе я просто устрою ад на земле.
— Значит, до сих пор я в раю жил, — кривит рот в кровавой улыбке Мин.
— О, да, солнышко, — Хосок опускается на корточки напротив. — Ты даже не представляешь, на что способна моя фантазия, особенно, когда дело касается тебя, — Хоуп притягивает омегу к себе. — Ты же знаешь, как я тебя люблю, поэтому для тебя все самое лучшее и даже боль отменная.
Хосок отталкивает парня назад и, встав на ноги, покидает дом.
— Я сбегу, — Чимин лежит на полу в позе эмбриона и сам себя обнимает. — Я больше не могу, я не вынесу больше. Я напишу Тэхёну, и он меня заберёт у границы, спрячет. Я ему никогда не рассказывал, но сегодня расскажу всё.
— Чимин, они вернут тебя, как перебежчика, будет только хуже, — Юнги кое-как доползает до друга и ложится рядом на пол.
— Тэхён меня спрячет, а потом я и тебя заберу, больше это терпеть я не могу, — Чимин берёт в руки ладонь Юнги. — Я не могу смотреть на то, что он творит с тобой и не могу терпеть эту боль.
— Я ненавижу его, так, как никогда никого не ненавидел. Я искренне хочу ему смерти, меня раньше пугала эта мысль, ведь он мой брат, но теперь не пугает, — бесцветным голосом говорит Юнги. — Ты волен делать всё, что хочешь. А я его убью. У меня всё равно один выход, и я понимаю, что мне от него избавиться только на том свете, но я не уйду туда один, я хотя бы попробую забрать его с собой. Я нашёл выход, мне надо его обдумать и всё, а пока, надо позвать кого-нибудь. Мы до аптечки не доберёмся, — настолько ободряюще, насколько ему позволяет его состояние, улыбается Мин.
========== 4. ==========
Комментарий к 4.
Music: ZAYN ft. Rihanna – Angel
https://soundcloud.com/aboo11/rihanna-ft-zayn-angel
одежда Юнги
https://ibb.co/chyk1G
***
— Я все равно ничего не понимаю, — Чимин сидит за столом на кухне и, приподняв брови, смотрит на друга. — Зачем мне просить Тэхёна, чтобы он организовал тебе встречу с отцом?
— Потому что другого выхода нет, — говорит, как рубит, Юнги. — Я уже неделю, как думаю об этом плане — это наш последний шанс. Дыру замуровали, ты перебежать границу не смог, на КПП нас близко не подпустят, там везде люди Хосока, остаётся, чтобы нас отсюда вывели. Раскрыть вторую лазейку, и вообще, вырваться с Дезира могут помочь только оборотни, тем более, ты спишь с одним из них.
— Эй, у нас любовь, — притворно возмущается Чимин.
— Она не отменяет секса, — смеётся Юнги. — Так вот, вся надежда на твоего волка. Иначе — мы сгниём тут.
— Я должен попросить Тэхёна организовать нам лазейку и устроить рандеву с его отцом. Я правильно понимаю? — всё ещё не веря в сумасшедший план друга, переспрашивает омега.
— Совершенно верно.
— У меня несколько вопросов, мой дорогой стратег. Как я это сделаю, учитывая, что твой братец лишил нас средств связи, и мы под домашним арестом? Почему ты думаешь, что глава оборотней даст тебе защиту? За какие коврижки? Как ты собираешься убить Хосока, или ты передумал? — Чимин встаёт и, долив кипятка в свою чашку, прислоняется к шкафу.
— Я подслушал внизу, что через пару дней оборотни будут на нашей территории, видимо, это очередная встреча, и она, сто процентов, снова пройдёт у нас в особняке. Так вот, в прошлом году мы оба притворились больными и вниз не спускались, а в этом году ты спустишься. Попробуешь пересечься с Тэхёном и хоть записку ему передашь. Я уверен, что он там будет, раз уж, как ты говоришь, он из семьи правящей верхушки. Это понятно?
— Угу.
— Насчет твоего второго вопроса, у меня есть кое-что, что я держал, как козырь в рукаве, и не хотел никогда использовать, но он меня вынудил. У меня больше нет вариантов. Уверен, что главный оборотень это оценит, а взамен я хочу для нас защиты и еще пару условий, — твёрдо говорит Мин. — Я убью Хосока, его жестокость не имеет границ, и людьми должен править человек. Он ведёт войну против себе подобных же и измывается над нами, над людьми. Я избавлю наш город от него, но с помощью чужой руки.
— Звучит неплохо, — соглашается Пак. — Я не буду спрашивать, что за козырь, но очень надеюсь, что он сработает, потому что я живу до следующего избиения, ещё одна его выходка, и я сломаюсь. Снова к люстрам присматриваюсь, — Чимин опускает взгляд в пустую чашку и незаметно утирает скатившуюся вниз одинокую слезу.
— В этот раз мы вырвемся, обещаю, — Юнги встаёт с места и подходит к омеге. Притягивает его к себе, обнимает, успокаивающе ведет ладонями по его спине. Чимин выругивается на свою слабость и страх, улыбается и подставляет своё лицо под короткие поцелуи. У Пака терпение заканчивается первым — он сам целует губы, покусывает, подталкивает к конкретным действиям. Юнги утягивает омегу к лестницам на второй этаж, и, не прекращая целоваться, они поднимаются в спальню.
Чимин целует каждый синяк, каждый ушиб и каждую гематому на теле друга, шутит, что теперь точно быстрее заживёт, и помогает Мину раздеться, стараясь не задевать пока окончательно не зажившие раны. Юнги после их последнего похода в Сохо досталось сильнее, чем Чимину, и на его реабилитацию времени ушло больше, чем обычно. Даже Хосок, видя состояние брата, к омегам эти дни не подходил.