Пролог
Придя в себя, я попробовал пошевелиться, но вдруг почувствовал сильную боль в боку. Открыть глаза всё ещё не решался. Рядом кто-то стонал от боли, но на слух я не мог разобрать, кто это был. Хотя, вариантов не много, ведь мы с братом вдвоём оставались на крыше, чтоб прикрыть отход ребят. Боль в боку становилась все сильнее. Я попробовал пошевелить рукой, и та, хоть не очень послушно, но все же немного протянулась к источнику моих страданий. Внезапно, я почувствовал, что влез пальцами в какую-то скользкую дрянь, после чего всё-таки набрался смелости, чтобы осмотреться вокруг, и приоткрыл глаза. Увы, это мне ничего не дало: откуда-то сверху на меня падал яркий луч света, - единственное, что рассекало кромешную темноту, так что рассмотреть что-либо на тот момент не представлялось возможным. Встать я все еще не мог, потому постарался устроиться на полу поудобнее (насколько это возможно, когда речь касается холодной бетонной плиты) и погрузился в раздумья. В тот момент я жалел только об одном - что разрешил все-таки младшему брату остаться со мной, подставить под угрозу его жизнь, а ведь ему бы ещё жить да жить... Наконец глаза мои привыкли к темноте и я рассмотрел дыру в крыше, через которую мы сюда выпали. Снаружи в неё били тусклые лучи света, на фоне которых медленно спускающиеся снежинки околдовывали своей красотой. Тихо, как тихо... Давно я не слышал такой мёртвой тишины. При попытке приподнять голову меня снова охватила волна боли, которую пришлось стерпеть в очередной раз. - Блин, угораздило же, - произнёс я еле слышно после того, как увидел торчащий из бочины кусок арматуры. Тут-то я и понял, что это за теплая жижа растеклась подо мной. Боль слегка отступила и меня сразу же начало клонить в сон. Закрыв глаза и запрокинув голову, мне стало совсем хорошо. Не знаю, по сути, я должен был испытать болевой шок и с испугу выдернуть из себя прут. Но на деле, события последних дней высосали из меня все силы. В этот момент ко мне подполз Влад, перепуганными глазами осмотрев лежащее перед ним тело, ухватил за плечо, которое я переставал ощущать, и начал меня тормошить. - Братишка, братишка, не закрывай глаза, слышишь, скажи что-нибудь, не молчи. - С каждым новым словом его голос усиливался и всё больше становился похож на то, как скулит самый верный друг человека. И мне ой как не хотелось оставлять его одного. Что ж, пришлось снова открывать глаза, и на этот раз данная попытка далась в разы сложнее. Когда всё-таки мои веки до конца раскрылись, я увидел чуть ли не плачущее лицо своего брата, и стало обидно от того, что я не увижу его взрослым. Тот же, в свою очередь, увидев, что я подаю признаки жизни, сразу обрадовался и на его лице засверкала улыбка. - Думал, теперь сможешь два пайка заточить? Фигушки тебе, - собрав силы, вдруг выговорил я. Что ж, даже на закате жизни не изменяю своим принципам быть весельчаком. Тем более в такой момент, пусть братик запомнит меня только позитивным, может ему так будет даже легче. Влад негромко хихикнул, затем снял с себя куртку, за ней рубашку, и начал разрывать ее, потихоньку подползая поближе к моему новому "брюлику". Соображалось как-то туговато, хотя, что он задумал, я догадывался. Лёжа неподвижно, боль почти не чувствовалась. А вот когда Влад начал меня переворачивать на противоположный бок, я ощутил адские страдания. Но опять стерпел, лишь слегка шумно втянув сквозь зубы большое количество воздуха. Брат все заставлял меня говорить, хотя мне в тот момент ничего в голову не лезло. Да и вообще, мой разум потихоньку отключался и мне стоило немалых усилий держать его в сознании. Однако, слегка распределив всю нагрузку, мои ссохшиеся губы начали читать классику, а именно стих, которому меня мама научила ещё до того, как отправила в школу.
Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормлённый в неволе орел молодой, Мой грустный товарищ, махая крылом, Кровавую пищу клюет под окном...
Пока я пытался с выражением прочитать произведение Пушкина, брат уже приготовился избавить моё тело от лишнего куска железа.
Клюет, и бросает, и смотрит в окно, Как будто со мною задумал одно; Зовет меня взглядом и криком своим И вымолвить хочет: "Давай улетим!"
Последнее слово произнести нормально так и не получилось. В этот момент брат набрался смелости, схватился за прут и начал его вытягивать. Я заорал во всё горло, хоть прекрасно понимал, что этого делать нельзя, но в этот раз удержаться не смог. Я всеми внутренностями ощущал каждый изгиб арматуры, который скользит по моему мясу. Стало холодно, скорее всего у меня жар, но я молча и очень шумно сопя, сжал зубы и пытался вести себя как можно тише, чтоб не привлечь внимание "иных". Влад второй раз дёрнул за железку и последнее, что я почувствовал, это то, как неровный конец арматуры режет моё тело изнутри. Я в последний раз крикнул и потерял сознание. В себя я пришёл уже в другой комнате, лёжа на расстеленном куске какой-то ткани; от того, что брат слегка тряс меня за плечи и вполголоса произносил моё имя. Когда я открыл глаза, он наконец остановился, заулыбался и протянул к моим губам флягу с водой. И это было как нельзя кстати. Во рту у меня пересохло ещё когда мы занимали оборонительную позицию на крыше. Сделав пару глотков, я перевёл взгляд на своё брюхо, которое было чем-то перевязано. Когда Влад успел все это сделать и сколько я пролежал без сознания? На эти вопросы я не получил ответа, так как вслух их произносить не стал. Братик наконец оторвал от моих губ флягу, закрутил её, повернул ко мне голову и тихо произнёс: "Чувак, мы окружены, нужно выбираться отсюда. Ты идти сможешь? - Не хотелось становится для него обузой, поэтому я даже не проверив свои силы, просто кивнул. - Вот и славненько, полежи тут, а я ненадолго отлучусь. Я мигом". С этими словами он подскочил и вышел за дверь. В комнате освещение было ужасное, поэтому что-либо разглядеть так и не удалось. Я лишь понял, что мы находимся в небольшой комнатушке, больше похожей на подсобку или кладовку. С одной стороны это хорошо, ведь твари, которые нас окружили в здании, плохо видят в темноте, видимо поэтому Влад и выбрал комнату без окон. Ну а с другой стороны, в случае чего, отсюда не было другого пути, а это, как показывает нам опыт, очень и очень плохо. Рана ныла. Я положил на неё руку и слегка придавил, сразу стало легче. В этот момент в комнату влетел Влад, держа в руках автомат, похожий на АК, хотя слету и в потемках, я не разобрал. Он подскочил ко мне, перекинул оружие за спину и со словами "Ну, что, погнали?" схватил меня подмышки и начал приподнимать. Когда я стоял на ногах, пропала уверенность в собственных силах. Ноги подкашивались. Меня бросило в пот, хотя тело знобило. Увидев это все, брат схватил левую руку и перекинул её через голову. Я сопротивляться не стал, хотя это мне не шибко нравилось, и мы отправились в путь. Выйдя из подсобки, перед нами открылся просторный коридор с окрашеными в синий цвет стенами и кучей мусора на полу. Влад, совершенно не думая, повернул направо. Видимо он уже хоть немного изучил план здания, пока я лежал в отключке. Минуты три мы двигались вперёд, и за это время я уже обрёл некую уверенность в своих движениях. Достав фонарик из кармана я подсвечивал им нам под ноги. Вокруг была волнительная тишина. Не люблю такие моменты. Постоянно кажется, что за тобой кто-то следит. Пройдя ещё немного, мы вышли к огромному залу, который, по факту, представлял собой очень большую свалку с коробками, стульями, банками, какими-то тряпками и прочим мусором. Я почувствовал, что в этом месте что-то не так, и мой брат, видимо, тоже чем-то смутился. Обернувшись, он наткнулся на дверь, ведущую в комнату слева от нас. На улице уже темнело, поэтому нам срочно нужно было найти безопасное место. А в данном помещении сделать это было просто невозможно. Влад, не долго думая, начал тащить меня к той комнате, которая, как на первый взгляд ему показалось, была безопасной. Освещение в ней было слабым, так как единственное окно было завалено картонными коробками. Сразу у входа, практически перекрывая его, стоял стол, на котором тоже разместились какие-то коробки. Брат молча подвёл меня к этому столу, усадил на него, достал ПМ и вручил мне: - Держи хоть что-то на всякий случай, а я сейчас быстренько метнусь, разведаю что чего, и вернусь. - Я молча кивнул и взял пистолет. - Только смотри, там в обойме осталось патрона четыре, так что сильно не жируй, - и слегка улыбнувшись он положил мне руку на плечо, последний раз глянул в лицо, развернулся и скрылся в дверном проёме. Я решил попытаться стать на ноги, и держась рукой за бок, начал соскальзывать по краю стола. Медленно, не торопясь. Вот уже мои ноги касаются поверхности пола, покрытого линолеумом. С неуверенностью я всё-таки соскочил со стола и твёрдо стал на ноги. Но руками ещё на всякий случай держался о торец деревянного произведения искусства. Я его так назвал, потому что стол этот был не обычным, а весь расписной, с узорчиками, выточенными фигурками, и его овальная форма сразу бросалась в глаза. Но в тот момент я на него не обращал внимания, ведь у меня получилось самому стать на ноги, и это не могло не радовать. Решив перепроверить сколько патронов осталось в магазине, я взял пистолет в руки и в этот момент, где-то сзади раздался шорох. По телу пробежали мурашки,