Склон изменился, а затем - оборвался неким подобием плато, и Эльва с облегчением опустился на снег. Небо приблизилось настолько, что, кажется, прямо сейчас некромант находился в его брюхе, а землю далеко внизу скрыли пушистые облака. Они медленно уползали к югу - или нет? Мужчина сомневался, потому что голова у него кружилась, дышать было тяжело, а горы мелко, испуганно дрожали - вероятно, их королю не нравилось, что незнакомец преодолел такую высоту и вознамерился ее испоганить.
Эльва похлопал себя по карманам куртки, усмехнулся и вытащил гладкий черный нож. Присел на корточки, отмахнулся от снега - тот растаял, будто над ним загорелся костер, - и нарисовал первый угол будущей пентаграммы, идеально ровный, укрепленный четырьмя символами и петлей. Творение некроманта послушно впиталось в гору, и теперь стереть его не сумел бы никто, включая драконов, демонов... и Богов.
- Левитировать, что ли, - предложил Эльва сам себе, тоскливо поглядывая на противоположный склон - чуть более пологий, он все равно неизгладимо впечатлил мужчину. - А если я это сделаю - хватит ли у меня энергии, чтобы завершить ритуал?
Он немного постоял, привыкая к своему новому состоянию - нанесенная на плато часть заклятия засела иглой под сердцем, - и, спрятав черный нож, опять ухватился за обычные.
Нет, энергии не хватит. И ради того, чтобы ее сохранить, придется спускаться тем же методом, что и залезать, пускай и в другую сторону...
- Ты никуда не пойдешь! - бесилась госпожа Ванесса, сжимая тонкое запястье хмурой девушки в просторной белой рубахе, узких черных штанах и высоких сапогах на шнуровке - мужских, а потому широковатых относительно стопы, но хозяйка не променяла бы их и на самые красивые туфли. - Никуда не пойдешь, ясно тебе, Гертруда?!
- Габриэль, - шепнул Эс на ухо ее близнецу, - можно мне семечек? Под такое зрелище семечки просто необходимы.
Парень усмехнулся:
- Или бутерброд. Но, если не боишься, я могу заранее рассказать, чем закончится этот спор.
- Чем? - приподнял правую бровь крылатый звероящер.
- Поражением госпожи Ванессы, разумеется. Мою сестру невозможно переспорить.
Эс деловито кивнул и вернулся к наблюдению за матерью сэра Говарда и сестрой Габриэля. Гертруда опоздала к ужину, не успела увидеть короля хайли, невесть почему обиделась на господина Хандера ("почему вы не задержали его под каким-нибудь дурацким предлогом?!") и торжественно объявила, что присоединится к отряду лучников Сельмы, поскольку военное искусство изучала наравне с братом. Отец Говарда не возмутился, ведь считал, что в трудные времена женщины имеют полное право сражаться наравне с мужчинами. Зато госпожа Ванесса - утонченная, хрупкая хозяйка особняка - завопила так, что в отведенных ему комнатах проснулся и поежился Уильям, в общем-то вполне довольный как родителями сэра Говарда, так и вестями с будущего поля боя: следом за лесным народом через Драконий лес пришли эльфы, а тремя часами позже прискакал гонец из Талайны и сообщил, что Его Величество Фридрих во главе трехтысячного войска прибудет не позднее послезавтрашнего полудня - ему повезло гостить в пограничной крепости, когда вестник принес первое тревожное письмо от короля Этвизы.
Предполагаемая встреча с отцом юношу нисколько не испугала. Он был королем племени хайли, а значит, не уступал Фридриху по статусу. К тому же бояться стоило бы, если бы отец принимал хоть какое-то участие в судьбе сына и принес ему хоть какое-то добро, а Фридриху было без разницы, есть у него ребенок или нет.
Господин Хандер, выслушав Уильяма, посоветовал: "не суди поспешно". Юноша долго ворочался в постели, не в силах понять, что именно он поспешно судил, ведь с Его Величеством он девятнадцать лет прожил в одном замке, а внимания получал не больше, чем фамильное привидение. Фридрих не ценил даже сходство между сыном и матерью, хотя Уильям был точной копией госпожи Элизабет, а госпожу Элизабет король Талайны, вроде бы, любил.
- Раздражает меня все это, - пожаловался юноша, а господин Хандер сочувственно улыбнулся:
- Ты не обрел семьи дома, но зато обрел ее в Драконьем лесу. По-моему, это стоящая замена.
- Это не замена, - возразил Уильям. - Это нечто гораздо большее.
Юноша отыскал свои ботинки, застегнул их, надел свитер и зашагал на крики. Мало ли, вдруг родители ругают Говарда или Эса, и Говард или Эс нуждаются в спасении? Но нет - голосу госпожи Ванессы отвечал независимый девичий голос, и король народа хайли замер у двери, прикидывая: обозначить свое присутствие или нет. С дивана ему весело подмигнул Эс и помахал рукой Габриэль.
- Я сказала, что пойду, значит, я пойду! - яростно кричала Гертруда. - Меня этому учили, в стрельбе из лука я талантлива, а наш отряд будет под защитой мечников и...
- Мне без разницы, где он будет, но в нем ни за что не будет тебя! - отрезала госпожа Ванесса. - Ты - девушка, а девушки должны...
- Что девушки должны? Сидеть дома и вышивать крестиком, пока их мужья умирают на войне?!
- У тебя нет мужа!
- Ничего, умрет мой будущий муж, и по вашей вине я навсегда останусь вдовой, ни разу его не встретив!
Госпожа Ванесса опешила. Аргументы Гертруды были тяжелы, как удары чугунным котелком по затылку. Тем не менее женщина молчала от силы пару секунд, после чего продолжила:
- Ну и пусть умирает! У тебя сотни ухажеров, примешь кого-нибудь из них и...
- И буду несчастна до самой смерти, - замогильным тоном донесла до нее девушка.
Мать сэра Говарда едва не задохнулась от гнева.
- Хандер! Хандер, немедленно объясни этой дурочке, что в битве с эделе ее непременно убьют раньше, чем ее воображаемого любимого, иначе я...
- В битве с кем? - неожиданно вмешался побледневший Эс. - Простите, мне показалось... или я ослышался?..
- В битве с эделе, - растерянно повторила госпожа Ванесса. - А что?
Дракон вытаращил зеленые глаза, дернулся так, будто ему нанесли смертельную рану, и, запинаясь, пробормотал: