– Это точно, – согласился Иван Аполлонович, – мы их не звали окаянных.
Помолчал немного, пожевал беззубым ртом, а потом все же спросил, – а тебе не навредило, Игорюша, что ты с немцами то в тридцать девятом на Кавказе по горкам лазал?
Игорь вздрогнул, поглядел на старого завхоза искоса.
– А ты чего спрашиваешь, Аполлоныч? Или у тебя кто допытывался про меня?
– Да уж было дело, вызывали в эн-ка-вэ-ду, про всех спрашивали, не только про твою душу.
Снова помолчали.
Зябко на спортбазе. Хоть и сентябрь еще только на дворе, а зябко – сыро как то и неуютно. Вот Аполлоныч и печку затопил.
Сидят они теперь – ждут покуда чайник закипит.
– А ты молодцом, Игореша, – начал было подлизываться Аполлоныч, – с медалью вона вернулся, а чё вернулся то? Али по здоровью уже не годен?
– Много будешь знать, – отрезал Игорь, – помрешь не своей смертью.
– Ну ладно, – вздохнул старик и принялся хлопотать с заваркой.
Хитрый Аполлоныч все знал.
Или почти все.
Знал он, что собирают теперь сюда на бывшую базу Цэ-Дэ-Ка (центрального спортивного клуба красной армии) – собирают сюда спортсменов – значкистов Мастер спорта СССР – собирают со всех фронтов.
И ясное дело – не для Олимпийских игр их сюда теперь собирают.
Видать, будет с немцами какое-то соревнование.
Не совсем официальное.
И не исключено что соревноваться ребята будут не на жизнь, а на смерть и патроны при этом будут не для спортивной стрельбы по мишеням…
– Где Раиска то твоя, докторица молоденькая? – сменил тему Иван Аполлонович, – пишет тебе?
– Не знаю, где она, – ответил Игорь тяжело вздыхая, – последнее письмо с Кавказа получил еще летом, до немецкого наступления, она в Теберде в санатории была врачом. И не знаю, успела ли эвакуироваться? Или не успела?
Старик тоже сочувственно вздохнул и протянув Игорю алюминиевую кружку с настоящим пахучим чаем, а не с морковной бурдой, как приходилось теперь повсеместно пить, сказал, – попей Игореша, забудь тоску!
Но тоска от чая не забывалась.
Игорь полез в карман гимнастерки, достал читанное-перечитанное сто раз письмо.
Там она переписала ему стихотворение Гейне. И как ему показалось тогда, когда он получил это письмо, в нем был намек… На их отношения, на их спор о том, какими должны быть эти отношения… До каких рамок, до какой черты можно и нельзя в них доходить…
Эх…
Как раз к чаю…
За столиком чайным в гостиной
Спор о любви зашел.
Изысканны были мужчины,
Чувствителен нежный пол.
– Любить платонически надо! -
Советник изрек приговор,
И был ему тут же наградой
Супруги насмешливый взор.
Священник заметил: – Любовью,
Пока ее пыл не иссяк,
Мы вред причиняем здоровью. -
Девица опросила: – Как так?
– Любовь – это страсть роковая!
Графиня произнесла
И чашку горячего чая
Барону, вздохнув, подала.
Тебя за столом не хватало.
А ты бы, мой милый друг,
Верней о любви рассказала,
Чем весь этот избранный круг.
Игорь вспомнил их разговор, когда жарко целуя, жадно обнимая, он не получил ее всю до конца. И она сказала, что любить – это уметь любить не вожделея тела возлюбленной, а любить личность… Она не сказала тогда "любить душу", потому что слово "душа" – оно как бы из разряда чего-то религиозного, а они ведь комсомольцы и атеисты! Поэтому, она сказала, что надо уметь уважать личность любимого.
А потом, уже из разлуки, издалека она написала ему стихами немецкого поэта о том, как она сожалеет. Как она изменила свое отношение к любви.
Любовь в нашем советском понимании, это полная гамма личностных отношений, написала ему Рая.
И полные отношения могут быть только между мужем и женой.
Получается, что она сделала ему предложение?
Ах он дурак-дурак!
Эх, Раиска-Раиска.
Любовь альпинистская! ….
Подготовка была не только альпинистская.
Хотя и по кирпичной стенке шестиэтажного дома все же полазали, чтобы некоторым ребятам напомнить, что такое страховка в связках.
Но в основном подготовка была по подрывному делу, по оружию, по рукопашному бою.
Кое-кто из отобранных спортсменов прибыл прямо с фронта. Кое-кто не просто в разведку ходил, а были такие, как например Мастер спорта СССР по боксу Сережа Лаврушкин. Он на фронте ротой разведчиков командовал. Шесть "языков" лично взял.
Орден "Боевого Красного Знамени" имел.
Или Вася Задорожный – мастер спорта по вольной борьбе. Он летом сорок первого два месяца по немецким тылам из окружения выходил. Знамя своего полка на груди вынес. Несколько раз в рукопашных схватках оружие, еду и боеприпасы для своих ребят буквально "добывал". Тоже – медаль "За отвагу" имеет. Таких ребят даже как то совестно чему-то учить. У них у самих учиться надо. А еще Гена Орлов – мастер спорта по плаванию, он при отступлении наших из под Орши, когда саперы отошли по чьему-то, скорее всего – подложному приказу, а мост взорвать не то забыли, не то струсив, не захотели, так вот Гена Орлов в одиночку побежал на мост, а туда уже немецкие мотоциклисты въезжали, так Гена влез на мостовой бык, где взрывчатка была, зажег шнур и с моста – аж с тридцати метров вниз в реку сиганул. И жив остался! И выплыл! Да и мост подорвал перед самым носом у немцев.